Женщины

[Мишель]

[Мишель]

Франческа Гааль, забытое кино

Ее настоящие имя и фамилия многим киноманам ничего не говорят. В мировой истории кинематографа она для всех так и осталась загадочной роскошной Франческой Гааль. А еще - маленьким задорным Петером, поющим с мерцающего киноэкрана веселые песенки…
Знаменитая актриса и певица родилась в феврале 1904 года в Будапеште в семье венгерских евреев, и звали ее до того самого времени, пока не появился этот элегантный артистический псевдоним, Фанни Зильберштейн.
Кстати, с именем и фамилией, данными ей от рождения, она прожила недолго.
И причиной тому - стремительная артистическая карьера, которую сделала хрупкая девчонка с необычной внешностью.
Забегая вперед, подчеркнем: когда актриса получила огромную популярность, ее тонкие брови и вздернутый носик настолько понравились прекрасной половине человечества, что быстро вошли в моду.
14-летняя Фанни, скрыв свой истинный возраст, поступила в театральную школу.
И уже через два года эта худенькая неприметная девочка просто великолепно вошла в амплуа травести. Играла, например, роли задиристых мальчишек. Кинокритики называли ее «прелестной малышкой со щепоткой перца в крови».
Судьбе было угодно, чтобы Франческа Гааль стремительно ворвалась в число звезд кино. И все произошло закономерно.
Немой синематограф уходил в прошлое. Наступил этап звукового кино. На роли требовались артисты, не только умеющие хорошо играть, но и петь.
И тут Франческа Гааль подходила, как никто другой. В 1931 году она удачно снялась в фильме «Паприка», где исполняла песни Фридриха Ваксмана.

Успех был оглушительным. Однако в 1933 году два подписанных актрисой договора пришлось расторгнуть. Виной тому - расовые мотивы.
Ведь к власти в Германии в этом году пришли фашисты, и еврейке строить какие-то перспективы в этой стране не было никакого смысла.
Известно, что даже сам Адольф Гитлер не имел ничего против ее творчества. Он только не мог смириться с ее неарийским происхождением.
Свою творческую карьеру Франческа Гааль продолжила в Австрии. Так же успешно, как и на родине. И все потому, что в Вене тогда еще никто не обращал внимания на указания рейха. Наоборот, ими всячески пренебрегали.
Всем нравились фильмы с участием Франчески Гааль, но только не доктору Геббельсу и его министерству пропаганды. Поэтому представить, что эти фильмы начнут показывать в кинотеатрах «Третьего рейха», было просто невозможно.

Фильм «Петер и Ева» Германа Костерлица стал суперпопулярным и показал, какой огромный творческий потенциал имеет Франческа Гааль.
Ведь в нем она снялась сразу в двух заглавных ролях, объединенных в одном лице.
Все потому, что по сценарию маленькая Ева, облачившись в одежду мальчишки, работает на бензоколонке под именем Петер.

В этот же период актриса снимается в Австрии в популярных картинах Джо Пастернака «Маленькая мама» и «Катерина». Сам Джо Пастернак в те годы возглавлял европейский филиал американской фирмы «Юниверсал».
Советские кинозрители, как и кинозрители других стран, тоже были в восторге от героинь, сыгранных этой актрисой. Настолько, что ей подражали, как и по всей Европе.
Не повезло только фильму «Катерина», там по сценарию бурный роман бедной девушки и богача наперекор всему заканчивается браком. Советский Главлит решил, что брак между горничной и сыном миллионера невозможен. Финал вырезали, и фильм потерял целостность и гармоничность. Известный актёр Владимир Хенкин читал с эстрады и даже записал на пластинку фельетон о бедной Катерине, пострадавшей от произвола «идейных» бюрократов, но финал фильма так и не был восстановлен.

Поклонники Франчески были уверены, что дистанции между актрисой и её персонажами - девушками в робе бензозаправщика, или в фартуке горничной практически не существует. Модной стала даже стрижка «под Петера». В магазинах получали солидную прибыль от продажи шляпок «маленькая мама».
Многие делали деньги, используя популярное имя звезды кино и другим способом. Например, выпуская массу граммофонных пластинок с популярными песнями, которые исполняла Франческа Гааль.


А потом в Австрии проявило себя фашистское правительство Миклоша фон Хорти, и мечтать о том, что Австрия станет надежным убежищем для Франчески Гааль и ее окружения, тоже уже было нельзя. Фашистский режим всячески преследовал евреев.
Вот почему актриса была вынуждена в конце концов переехать в США, в частности - в Голливуд.
Джо Пастернак предложил перебраться на головную киностудию «Юниверсал» не только Франческе Гааль, но Герману Костерлицу. В сложившейся ситуации это было спасением для них. В Америке блистательную звезду европейского кино встретили с распростертыми объятьями.Мало того. Многие в мире кинематографа и бизнеса смело утверждали, что она успешно продолжит свою карьеру и на «Фабрике грез».
Так оно и было поначалу. Франческа изменила внешность, чтобы подтянуться к местным стандартам. Пришлось немножко подправить рот, нос, разрез глаз, подбородок, размер груди, изменить цвет волос и даже сбросить лишний вес, чтобы выглядеть худой. Ее немножко «вытянули», чтобы прибавить считанные сантиметры в росте.
И все бы хорошо, но… Совершенно неожиданно для многих поклонников звезда кино все бросила, снова пересекла океан и вернулась на родину.

Трудно объяснить этот поступок, который приводил Франческу прямо под удар нацистской машины.
Однако есть предположение, что актриса почувствовала, как теряет популярность в чуждой ей Америке. К тому же на главную роль в римейке фильма «Весенний парад» Генри Костер (такой псевдоним взял себе в Голливуде приехавший с ней режиссер Герман Костерлиц) пригласил Дину Дурбин. Вмешалась любовь. Старый друг Франчески Иоахимсон, ставший в Америке Джексоном, женился на Дине Дурбин. Она посчитала, что друзья, бежавшие вместе с ней от фашизма, предали ее. Этого она им не простила. Франческа Гааль, несмотря на опасность, вернулась домой, в военный Будапешт, и обрекла себя на страдания.

Мать ее к тому времени уже находилась в Будапештском гетто, где и скончалась в мучениях. У сестры актрисы тоже трагическая судьба - она умерла в концлагере. Во время облавы был убит и ее племянник. А Франческа Гааль, добровольная прибывшая в этот ад, во время войны пряталась в подвале собственного дома. И так было долгих четыре года, пока в город не вошли советские танкисты.
Именно они спасли актрису, которую особенно любили в СССР за ее фильм о приключениях юного Петера. Один из советских солдат позже вспоминал:

"С группой солдат мы спустились в метро, где пряталось все мирное население города – женщины, старики, дети... Тяжелое было зрелище. Люди измучены голодом, сыростью, нас боятся. Тут от одной группки отделилась женщина и неожиданно запела, протягивая к нам руки. Это была песенка из "Петера", а перед нами стояла… сама Франческа Гааль!"
Ей выделили продукты, нормальное жилье вместо разрушенного дома, обеспечили комфорт, который только можно было создать во время войны.
Есть свидетельства, что с тем самым советским солдатом-освободителем у Франчески завязалась дружба, перешедшая в красивый роман... Но в официальной биографии актрисы об этом - ни слова.
После войны наступает новый период в творчестве актрисы - она играет главные роли в Будапештском драматическом театре, снимается в фильмах. Именно на эти плодотворные годы работы приходится визит Франчески Гааль в Советский Союз, во время которого она посетила не только столицу, но и Ленинград, Киев.

Кстати, она очень мечтала сыграть на сцене МХАТа, а также хотела встретиться с теми советскими офицерами, которые когда-то спасли ее в разрушенном Будапеште. Увы, обе эти мечты так и остались мечтами.
Вернувшись на родину, стареющая кинозвезда начала сниматься в одном из новых фильмов. Но новой социалистической Венгрии требовались уже другие образы и идеалы.И вновь совершенно спонтанно, как это бывало уже в ее судьбе, Франческа Гааль все бросает и уезжает в Америку - в ту страну, где о ней уже мало кто помнил.
В Голливуде тоже царили новые звезды, рождались новые образы и кумиры. Вот почему ей предложили лишь малопривлекательную работу со скромными неприметными ролями.
По сути, в этой стране она была обречена с самого начала, деньги быстро кончились, заработков практически не было, и потом Франческа вынуждена была даже голодать.
Так, обреченная на мучения и безвестность, она умерла в чужой Америке в возрасте 65-ти лет. По мнению некоторых экспертов, причиной смерти стала именно та самая «вытяжка» в несколько сантиметров - она сделала актрису выше, но беспомощной настолько, что со временем она уже не могла самостоятельно передвигаться. Каждый шаг приносил ей боль.
Маленький задорный Петер, покоривший своими танцами и песенками полмира, ушел навсегда.
+

[Мишель]

Абсолютные истины Симоны де Бовуар

Она была другой, непохожей на своих современниц. Вольной, свободной, крылатой, как птица. «Исключительной личностью» называл ее Франсуа Миттеран, «целой эпохой» — Жак Ширак. С середины XX века ее философскими идеями увлекалась вся Европа. А в Америке читающая публика сразу же раскупила миллион экземпляров ее фундаментального, без преувеличения, сочинения под названием «Второй пол». В нем Симона последовательно и доказательно поведала о том, как на протяжении тысячелетий женщина становилась «добычей и имуществом» мужчины.

То обстоятельство, что сама ученая дама никогда не являлась ничьей добычей и уж тем более имуществом, не помешало глубокому проникновению в суть этой вечной темы.

Непреложные качества оригинальной личности — авантюризм, своенравие, желание бросить вызов общественному мнению — были в Симоне, видимо, от рождения. Иначе для чего бы благочестивая девушка, воспитанная в добропорядочной религиозной семье, вдруг отказалась от брака и детей, провозгласила себя абсолютно свободной от всех существующих «предрассудков» на эту тему, стала писать вызывающие романы, проповедовать идеи женской независимости и откровенно заговорила про атеизм, бунт и революционные перемены? Признания своей неординарности мадемуазель де Бовуар никогда не таила и говорила о ней в открытую, в том числе и на страницах «воспоминаний», замечая, что с детства была склонна считать себя уникумом. Объясняла, что ее «превосходство над другими людьми» происходило оттого, что она никогда ничего в жизни не упускала — и в будущем ее «творчество сильно выиграло от такого преимущества». А еще Симона очень рано сделала для себя вывод, который стал одним из основополагающих в ее последующей «философии существования»: жить в двадцать лет вовсе не значит готовиться к своему сорокалетию. И еще — жизнь, следуя Симоне, это отношение к миру, делая свой выбор отношения к миру, индивидуум сам себя определяет.
Собственный выбор — ощутить полноту жизни, постичь действительность в самых разных проявлениях, пережить их и осмыслить — пытливая натура, Симона де Бовуар, сделала будучи подростком. Сначала осуществить свой замысел она пробует в религии, молитвах, искренней вере в Бога, потом ощущение этой полноты придет к ней за ежедневными занятиями интеллектуальным трудом, позже — за литературным творчеством.

Симона де Бовуар родилась в начале 1908 года, 9 января, в Париже. Хотя для нее самой началом года впоследствии будет не первый день января, а 1 сентября. Ее отец Жорж де Бовуар был адвокатом, хорошим семьянином, но при этом увлекающимся и азартным человеком. В начале Первой мировой войны он отдал свое состояние под займы царскому правительству России и — потерял его. Мать Симоны, Франсуаза, религиозная и строгая женщина, воспитывала двух своих дочерей так же, как тогда воспитывали детей в состоятельных аристократических семьях. Девочки были отправлены в коллеж Кур Дезир, где основным предметом являлось Священное Писание. (Симоне тогда шел шестой год.) Образование в этом учебном заведении подразумевало формирование из юных учениц благочестивых девушек, убежденных в вере будущих матерей. Впоследствии Симона вспоминала, как, припав к ногам белокурого Бога, она млела от восторга, слезы текли по ее щекам и она попадала в объятия ангелов…
Но с потерей состояния привычный уклад ее семьи претерпел серьезные изменения. Родители были вынуждены переехать в маленькую квартиру, обходиться без прислуги, вести более скромный образ жизни — оказаться в непривычной среде. А сестры, соответственно, лишились приданого, с ним — и шансов на хорошее замужество. Понимая это, Симона решила во что бы то ни стало овладеть какой-либо профессией, чтобы самой зарабатывать себе на жизнь, и принялась учиться с удвоенной силой, оставаясь при этом набожной барышней, принимающей трижды в неделю причастие. Но однажды в возрасте 14 лет с ней случилось событие, во многом повлиявшее на ее дальнейшую судьбу: по мнению Симоны, ее незаслуженно укорил и обидел словом духовный наставник аббат Мартен. Пока он говорил, «его дурацкая рука давила мне на затылок, заставляла ниже опустить голову, обратить лицо к земле, до самой смерти она будет принуждать меня… ползать по земле», — вспоминала Симона. Этого ощущения ей хватило сполна, чтобы сменить образ жизни, но и в новых обстоятельствах она продолжала думать, что потеря веры — самое большое несчастье. Пребывая в подавленном состоянии, ставя перед собой множество вопросов о сути жизни, Симона пришла к книгам, в которых искала и находила многие ответы, иногда и такие: религия — средство обуздания человека.
Книги постепенно заполнили духовную пустоту вокруг нее и стали новой религией, которая привела ее на философский факультет Сорбонны. В открытии книжного мира и новых имен в нем: Кокто, Клоделя, Жида и других писателей и поэтов — Симоне во многом помог двоюродный брат Жак… Он же рассказывал ей о жизни ночного Парижа, о развлечениях в барах и ресторанах. А ее богатое воображение тут же интерпретировало его рассказы как приключения, которых ей так не хватало для ощущения все той же полноты жизни. А еще ей хотелось поменьше бывать дома - общение с родителями утомляло дочь, особенно традиционные обеды в кругу родственников и известные ей до мелочей разговоры за обедами.

Когда же во время летних каникул 1926 года эти отношения накалились до предела, она отправилась в путешествие по ночному Парижу, прихватив с собой младшую сестру.
Что не нравилось в ней родителям? Им казалось, что она «выпала» из нормальной жизни, что учеба сделала ее оторванной от реальности, что она идет поперек всем и всему. Почему конфликтовала Симона? Потому что ей казалось, что ее все время пытаются поучать, но при этом отчего-то никто и никогда не замечает ее взросления, становления, успехов в учебе. Возрастной максимализм Симоны достиг апогея, и вот под предлогом участия в общественных бригадах она убегала вечерами из дома и кочевала по стойкам ночных баров, изучая нравы присутствующей там публики. Наглядевшись всего вдоволь, Симона подытожила, что увидела другую жизнь, о существовании которой она и не догадывалась. Но «сексуальные табу оказались» для нее такими живучими, что она и помыслить не могла о распутстве. В этом смысле «полнота жизни» ее пока не интересовала. О себе семнадцатилетней она пишет, что была экстремисткой, «хотела получить все или ничего». «Если я полюблю, — писала Симона, — то на всю жизнь, я тогда отдамся чувству вся, душой и телом, потеряю голову и забуду прошлое. Я отказываюсь довольствоваться шелухой чувств и наслаждений, не связанных с этим состоянием».
В преддверии эпохального 1929 года — встречи с Жаном Полем Сартром — Симона де Бовуар уже была непохожей на других интеллектуалок. Ей шел 21-й год, а ему — 24-й. Он заприметил ее сам, но почему-то сначала подослал к ней своего друга. Когда же всей компанией они стали готовиться к заключительным экзаменам, Сартр понял, что встретил самую что ни на есть подходящую спутницу жизни, в которой его удивляло «сочетание мужского интеллекта и женской чувствительности». А она в свою очередь впоследствии писала: «Сартр в точности соответствовал грезам моих пятнадцати лет: это был мой двойник, в котором я находила все свои вкусы и пристрастия…» Она признавалась, что «будто встретила своего двойника» и «знала, что он останется» в ее жизни навсегда. Отныне, после успешно сданных экзаменов, где Сартру досталось первое, а Симоне — второе место (председатель экзаменационной комиссии при этом пояснил, что Сартр обладает уникальными интеллектуальными способностями, но прирожденный философ — Симона), она вместе с ним принялась низвергать эстетические и социальные ценности современного общества, следуя оригинальной философской доктрине — гуманистического экзистенциализма. Социальные катастрофы XX века виделись им «миром абсурда», в котором нет места ни смыслу, ни Богу. Единственная реальность этого бытия — человек, который сам должен наполнить свой мир содержанием. И в нем, в этом человеке, нет ничего заранее заданного, заложенного, поскольку, как считали Сартр и Де Бовуар, «существование предшествует сущности». А сущность человека складывается из его поступков, она — результат его выбора, точнее, нескольких выборов за всю жизнь. Побудителями же поступков философы называли волю и стремление к свободе, и эти побудители сильнее общественных законов и «всевозможных предрассудков».

По окончании учебы Сартра забрали в армию на полтора года. А Симона осталась в Париже, продолжала учиться. После армии он получил место профессора в Гавре и стал пользоваться особым вниманием со стороны студенток: большой оригинал, искусный ритор, человек обширных познаний, он был для них властителем дум. Но Симону его увлечения на стороне, как принято считать и как она, впрочем, писала сама, не смущали. Их союз вообще был особенным, непохожим на привычные союзы. Свои отношения молодые люди называли морганатическим браком и говорили, что пребывают в этом состоянии в двух обличьях: иногда они разыгрывали небогатых и всем довольных буржуа, иногда — представляли себя американскими миллиардерами и вели себя соответственно, подражая манерам богачей и пародируя их. Сартр же в свою очередь отмечал, что Симона помимо таких совместных перевоплощений «раздваивалась» еще и сама по себе, «превращаясь» то в Кастора (Бобра, это прозвище она получила от друзей в годы студенчества), то в капризную мадемуазель де Бовуар. А когда вдруг действительность становилась скучной ему самому, то оба они объясняли это тем, что в Сартра вселялась ненадолго душа морского слона — вечного страдальца, — после чего философ начинал всячески гримасничать, имитируя слоновью тревогу.
Они не имели ни детей, ни общего быта, ни обязательств, пытаясь доказать самим себе, что только так можно почувствовать радикальную свободу. По молодости они забавлялись всевозможными играми и чудачествами. «Мы жили тогда в праздности», — вспоминала Симона. Розыгрыши, пародии, взаимные восхваления имели, продолжала она, свою цель: «они защищали нас от духа серьезности, который мы отказывались признавать столь же решительно, как это делал Ницше, и по тем же причинам: вымысел помогал лишать мир давящей тяжести, перемещая его в область фантазии…»
Судя по воспоминаниям Симоны, она действительно была влюблена безумно и бесконечно счастлива от сознания того, кто оказался с ней рядом. Она всячески подмечала необычайность натуры своего избранника, говорила, что его цепкое, бесхитростное внимание схватывало «вещи живыми», во всем богатстве их проявления, что он внушал ей ту же робость, что внушали позднее лишь некоторые сумасшедшие, которые и в лепестке роз видели хитросплетения интриг. Да и как тут не стать восхищенной, когда рядом с тобой человек, одни мысли которого завораживают? «Парадокс разума состоит в том, что человек — творец необходимости — не может подняться над нею до уровня бытия, как те прорицатели, что способны предсказывать будущее другим, но не себе. Вот почему в основе бытия человека как создания природы я угадываю грусть и скуку», — писал Сартр в парижской газете в конце 1920-х годов.
В целом сартровская «эстетика отрицания» этого периода оказалась очень созвучной мыслям Симоны, а его социальный портрет виделся ей тогда следующим: «Он был анархистом в гораздо большей степени, чем революционером, он считал общество в том виде, в каком оно существовало, достойным ненависти и был вполне доволен тем, что ненавидел его, то, что он именовал «эстетикой отрицания», хорошо согласовывалось с существованием глупцов и негодяев и даже нуждалось в нем: ведь если бы нечего было громить и сокрушать, то литература немногого бы стоила».
«Оригинальный писатель, пока он жив, всегда скандален», — замечала Симона. Следовательно, разоблачать пороки буржуазного общества нужно тоже скандально, скандал — вообще катализатор познания общества, ровно как внутренний конфликт человека приводит к познанию потаенных его качеств. И Симона, и Сартр были большими сторонниками исследования различных экстремальных состояний человека, психических в том числе. Симона признавалась, что их всегда привлекали неврозы и психозы, что в них обнаруживались очищенные модели поведения и страсти людей, которых называют нормальными. Известно, тяга к таким наблюдениям была не только у Симоны и Сартра, многие писатели, поэты, философы черпали в подобных наблюдениях, исследованиях души человеческой необходимый «материал».

Безумцы привлекали Симону и Сартра своими многогранными, сложными и в то же время удивительно точными разоблачениями существующей действительности, с которой безумцы, как правило, враждуют. Это зазеркалье человеческой души будоражило философов, подвигало их к анализу психики, поступков, состояний человека. К тому же в начале XX века психологи и психиатры вплотную занялись вопросами психопатологий человека. И конечно, Симона и Сартр читали и изучали работы К. Ясперса, З. Фрейда, А. Адлера. Свои методы познания личности пытался составить и Сартр. Симона, как могла, способствовала ему в этом. Но философ буквально погряз в этой пучине. Испытывать аномалии восприятия реального мира он пробовал и на себе, вызывая «сдвиги» реальности инъекциями мескалина — галлюциногенного препарата, после которого у Сартра начались кошмарные видения в виде битвы с крабами и спрутами… По окончании воздействия препарата они исчезли.
Помимо безумцев философы увлекались дружбой со всевозможными маргиналами, наподобие автора «Дневника вора» Жана Жене или же Бориса Виана, писателя-скандалиста, низвергавшего мораль буржуазного общества. Удивительно, что такие бунтари, подчас с весьма сомнительными биографиями и родом занятий, привлекали Симону и Сартра куда больше, чем, к примеру, личности, добившиеся в те годы технических достижений, например полета в стратосферу.

Париж 20—30-х годов XX века был, как известно, эпицентром искусств, моды и, конечно, философии, которой тогда отводилась роль «ключа к истине». Здесь Жан Поль и Симона продолжили свою педагогическую деятельность, получив должности преподавателей философии. Стоит сказать, что они и в этот период, и в дальнейшем никогда не жили под одной крышей, селились намеренно в разных отелях, но встречались ежедневно. Общались с художниками, приходили в их кафе и мастерские, проводили время в кинотеатрах…

По прошествии пяти лет с момента образования этого интеллектуального союза в жизни Симоны и Жана Поля появилась постоянная любовница — русская аристократка Ольга Козакевич. Она будто поддразнивала эту парочку, проявляя страсть то к ней, то к нему. И вот однажды Жан Поль вопреки сложившимся традициям не разлучаться с Симоной провел весь отпуск с Ольгой, оставив свою любимую интеллектуалку в Париже. Вспоминая о Козакевич, Симона говорила, что она всем своим поведением была против условностей, запретов, общественных табу. «Она претендовала на то, чтобы вырваться из плена человеческого удела, которому и мы покорялись не без стыда». «Удовольствиям она предавалась без меры, ей случалось танцевать до обморока. Говорят, что Сартр предлагал «бунтарке» Козакевич руку и сердце, продолжая при этом испытывать самые неподдельные чувства к Симоне… После отказа Жан Поль, конечно же, не горевал — он перекинулся на ее сестру, Ванду. А Симона делала вид, что ничего особенного не происходит, хотя кто, кроме Сартра, мог почувствовать, что действительно испытывала в такие моменты де Бовуар. В целом эта пикантная тема оговорена уже не единожды, при этом постоянно замечается, что сама Симона была еще более откровенной в своих связях на стороне. Будто она уезжала на отдых с той или другой ученицей, а потом знакомила их с Сартром. Якобы одной из таковых была Бьянка Ламблен, ставшая потом известным философом.
В конце 30-х годов XX века образ жизни Симоны и Сартра изменился, причем не столько сам образ, сколько их отношение к тому, что происходило в мире — события тех лет отложили свой отпечаток на их мировоззрении. Гражданская война в Испании, поражения республиканцев, активность итальянских фашистов… Расцвет нацизма в Германии.

С началом Второй мировой войны Сартра мобилизовали, а в июне 1940 года он попал в немецкий плен. Симона в это время преподавала в Париже и занималась литературой. Написала роман «Девушка приглашена в гости», где главная героиня — гостья — разбила жизнь одной супружеской пары. А в целом, вспоминая литературную жизнь 1940—1943-х годов, де Бовуар отмечала, что художественное слово тогда было в упадке. Событием для нее стала лишь повесть А. Сент-Экзюпери «Военный летчик» (1941).
Сартр вернулся из плена в 1943 году и сразу же развернул активную деятельность: напечатал в хорошем издательстве книгу Симоны, убедил ее заняться литературным делом, вступил в ряды Сопротивления, основал газету «Комба», в которой публиковал прокоммунистические статьи и, конечно, популяризировал свою философию — гуманистический экзистенциализм. В это же время Симона и Сартр сблизились с А. Камю, которого философ встретил на репетиции пьесы «Мухи». Их дружба обрастала новыми знакомствами, и по окончании войны вокруг Сартра, Симоны и Камю организовался довольно большой круг интеллектуалов. Духоподъемное время способствовало новым идеям, новой политике. Последняя вошла тогда в их жизнь накрепко. Симона вспоминала, как братались в 1945-м голлисты, коммунисты, марксисты… Как заключал по этому поводу Камю: «Политика неотделима более от индивидов. Она являет прямое обращение человека к другим людям».
В 1945 году Сартр уехал в Нью-Йорк. Симону он не взял. За долгие годы их творческого союза такой шаг он сделал впервые. Там он влюбился в актрису Долорес Ванетти Эренрейх и остался в США, куда через некоторое время полетела и Симона.
В 1947 году в США у Симоны де Бовуар состоялась еще одна эпохальная встреча. Нельсон Олгрен, американский писатель, предложил француженке сопровождать ее по Чикаго. (В США она прилетела по приглашению нескольких американских университетов и пребывала там с января по май.) И к Симоне в возрасте 39 лет пришло еще одно большое чувство. Их роман длился 14 лет, как писал впоследствии страдающий от любви и разлуки Нельсон, она вымотала его за эти годы, отвергнув в самом начале предложение о создании семьи и замужестве.
«Любимый мой Нельсон. Откуда это Вам, гордецу, известно, что мои чувства к Вам неизменны? Кто Вам это сказал? Боюсь, что они действительно не изменились. Ах, какие муки любви и радости, какое наслаждение испытала я, когда читала Ваше письмо…» — писала Симона 15 декабря 1948 года в одном из 304 писем к своему возлюбленному, которого она называла «любимым мужем». Эти письма впоследствии были опубликованы приемной дочерью Симоны Сильвией ле Бон де Бовуар. Эта переписка не случайно названа «Трансатлантическим романом» — в ней все сплошные чувства, а рядом с ними соображения обо всем происходящем вокруг: «Милый, милый. Вот я и снова в Алжире, под окном расстилается огромный сад из пальмовых деревьев, я вижу множество розовых и лиловых цветов, дома, сосны, а за ними — корабли и море, бледно-голубое… Видели, с какой услужливостью США хотят нам «помочь» организовать армию, способную разбить СССР? Скажите им, что они перестарались и мы их усилий не оценили. Мысль, что французы должны принять участие в войне, довольно странная. Сталина ненавидят в такой же степени, как и Уолл-стрит, как же поступить?..»
В 1949 году Симона издала книгу, которая взорвала общественное мнение. Сначала «Второй пол» увидел свет во Франции, а потом практически во всех странах Запада. Сама идея этого социально-биологического, антропологического труда была подсказана писательнице Сартром, который обладал по отношению к ней невероятной интуицией. И это чувство его не подвело. Его спутница справилась с задачей блестяще, она начала с анализа мифов разных народов, в которых устоялись и отразились представления о роли и назначении женщины, а потом, следуя хронологии, разобрала многочисленные труды по этому «вечному вопросу», пытаясь понять, отчего произошло принятое всеми различие: мужчина — полноценный человек, субъект истории, женщина — существо сомнительное, объект его власти. Особенным образом Симона выделяет работу Пулена де ла Бара «О равенстве обоих полов». Она принимает точку зрения автора о том, что неравное положение мужчины и женщины в обществе есть результат подчинения женщины грубой мужской силе, но отнюдь не предназначение природы. В целом в феминистской литературе книга «Второй пол» занимает особую нишу, несколько поколений женщин, несмотря на понятную реакцию отцов церкви, считали ее своего рода Библией. Но самое главное, что до сегодняшнего момента это исследование является самым фундаментальным в своей области. А тогда, в 1949 году, оно появилось как нельзя вовремя.
В России «Второй пол» издали лишь по прошествии почти полувека с момента выхода книги во Франции. Но что говорить об этой книге? Если даже «Воспоминаниям благовоспитанной девицы» в печати также было отказано. В своей книге «В конечном счете» Симона де Бовуар замечает, как сам Твардовский никак не мог решиться опубликовать «Слова» (1964) Сартра, за которые ему была присуждена Нобелевская премия, от которой он, как известно, отказался.
Разумеется, книга «Второй пол» вызвала шквал откликов, среди которых были и крайне негативные. А. Камю неистовствовал, говорил, что Де Бовуар сделала из французского мужчины мишень для презрения и насмешек. Особенно негодовала католическая церковь, и у нее были на то основания.
И все-таки после 1949 года Симона стала очень востребованной, ее приглашали читать лекции, выступать с докладами в разные города и страны. В 1954 году ее слава подогрелась вновь. Вышедший роман «Мандарины», описывающий историю ее любовных отношений с Нельсоном Олгреном, казался читателям весьма откровенным. Симона была награждена Гонкуровской премией, а сам Олгрен негодовал: он никак не ожидал, что его чувства станут всеобщим достоянием. Симона, как могла, пыталась успокоить его, объясняя, что это произведение — отнюдь не зеркало их отношений, что она всего лишь извлекла из этих отношений квинтэссенцию, описав любовь женщины, похожей на Симону, и мужчины, похожего на Нельсона.
Решиться на такой сюжет Симоне, возможно, помогло новое увлечение: в 1952 году она влюбилась в Клода Ланцмана, корреспондента газеты «Новые времена», в которой редакторами работали Сартр и Бовуар.

Новый избранник был молод — 27 лет, свеж, приятен, умен, галантен, бесконечно учтив и в хорошей степени амбициозен. Не влюбиться в такого Симона просто не могла. Она откровенно вспоминала потом, как его близость освободила ее от бремени возраста. Хотя 44 года — разве это возраст для экзистенциальной философии? Удивительно, но чувства Симоны были так глубоки, что она пригласила избранника к себе в квартиру, чего раньше никогда никому не предлагала, — и он переехал. Они были вместе семь долгих и счастливых лет.
Новое увлечение Симоны никак не уменьшало ее внимания к Сартру: они виделись ежедневно, хотя и у него была в то время своя особая любовная история под именем Арлетта Элькаим, молоденькая и хорошенькая еврейская девушка из Алжира. И вот тут, похоже, самообладание Симону наконец-то подвело: она почувствовала, как сильно увлекся Сартр. Так, что даже стал сторониться своей лучшей подруги. Последней каплей стало то, что Жан Поль решил удочерить Элькаим. В ответ — де Бовуар удочерила одну из своих то ли подруг, то ли учениц — Сильвию ле Бон (упоминаемую выше), которая и стала наследницей творчества Де Бовуар. Но несмотря на определенные разногласия в личной жизни, Симона и Сартр продолжали пребывать в эпицентре общественно-политических событий. Они живо интересовались и советской действительностью.

В 1955 году, во время краткого пребывания в СССР, Симона посмотрела пьесу «Клоп» Маяковского, заметив, что для нее с Сартром тема пьесы очень близка: пороки и крайности современного мещанства принять невозможно. Но не стоит думать, что оба философа принимали «новый мир» Страны Советов безоговорочно: оба они имели во Франции знакомства с советскими иммигрантами, диссидентами и не питали иллюзий относительно советского режима. И все же «превращения советского человека в человека труда» были им интересны.
В 1956 году бескомпромиссный Сартр в интервью журналу «Экспресс» выступил с откровенным осуждением советской агрессии в Венгрии, сказав, что он полностью разрывает отношения с друзьями из СССР. А в 1961 году Сартр и Бовуар получили приглашение посетить Москву от Союза писателей и приняли его: культурная жизнь в разных странах интересовала их всегда. Примечательно, что после этого визита отношения между СССР и Францией заметно потеплели. Симона вынесла из этой поездки вот такое любопытное впечатление: «В СССР человек творит самого себя, и даже если это происходит не без труда, даже если случаются тяжелые удары, отступления, ошибки, все, что происходит вокруг него, все, что с ним случается, наполнено весомым значением».
В 1970 году Сартр тяжело заболел, и Симона принялась преданно ухаживать за ним. 15 апреля 1980 года его не стало. Впоследствии в книге «Адье» Бовуар напишет: «Его смерть разлучила нас. Моя смерть нас объединит». Она пережила своего мэтра и друга на шесть лет, проведя эти годы в одиночестве: с кончиной Сартра из нее постепенно стала уходить удивительная для всех фонтанирующая энергия. Исчез горизонт, исчезли цели. А когда-то всем своим существом Симона выражала безусловный для нее кантовский оптимизм: ты должен, следовательно, ты можешь.
Сартр покоился на кладбище Монпарнас, куда по странному стечению обстоятельств выходили окна ее небольшой квартиры. Ее не стало весной. 14 апреля 1986 года. Она умерла в одной из больниц Парижа, персонал которой никак не мог поверить, что в их стенах последние дни доживала сама Симона де Бовуар: она ушла в одиночестве, к ней никто не приходил и не справлялся о ее самочувствии. Да и кто смел предположить, что Симона может состариться и уйти? Она при жизни стала легендой, а легенды, как известно, вечны…

http://www.vokrugsveta.ru/vs/column...amp;column_id=5

[Мишель]

- Папа, скажи, а как ловят сумасшедших?
- С помощью косметики, красивых платьев и милых улыбок, сынок.



"Быть женщиной - это профессия" - утверждает баронесса Надин де Ротшильд



Над красотой надо работать, за здоровьем – следить, любовь сделает всё остальное!



"Очаровывать, удивлять, озадачивать, тревожить,
меняться, научиться быть женщиной до кончиков ногтей, до краешков губ…
Ни один мужчина не устоит перед настоящей женственностью!
Женщине,знающей свои возможности в искусстве очаровывать,
нечего бояться за свое будуще".


..... ваша таинственность позволяет мужчинам мечтать о вас, а ваше молчание
побуждает их разгадывать вас......


"Будьте истинной женщиной, женщиной
многоликой, которая предлагает, выдумывает, направляет, женщиной,
которой неведомы соперничество и агрессивность, которая не сражается, а
умиротворяет, которая умеет сделать свою слабость трогательной, которая в
ладу сама с собой, будьте женщиной свободной и терпимой, такой, с
которой мужчина чувствует себя мужчиной".

Женские истории баронессы Надин де Ротшильд

[Мишель]

Randolph & Marion


Мэрион Дэвис (Мэрион Сесилиа Доурас) родилась в Нью-Йорке 3 января 1897 года. Свою карьеру начала в качестве певицы в хоре, а затем получила приглашение на участие в шоу «Безумства Зигфелда». Её кинокарьера началась в 1917 году, когда Мэрион было 20 лет.

Спустя год она познакомилась с газетным магнатом Уильямом Рэндольфом Херстом, который благодаря своему влиянию помог дальнейшему развитию её карьеры. Мэрион снялась во многих знаменитых фильмах эпохи немого кино, а с приходом звуковых фильмов её карьера постепенно пошла на спад. Последний раз на большом экране она появилась в 1937 году.
Мэрион Дэвис удостоена звезды на Голливудской аллее славы на Голливуд-бульвар 6326.
Когда они познакомились, ему было пятьдесят четыре, ей - двадцать. Он был газетным магнатом, она - восходящей звездой бродвейских кабаре. Их роман длился 34 года. В итоге он оказался на грани банкротства, а она - в полном забвении, несмотря на то что в ее карьеру были вложены астрономические суммы.

- Кто это ? Тот огромный и тучный, как медведь, что вот уже две недели приходит к нам на шоу и всегда сидит в первом ряду?Вчера он прислал мне вот это.- Мэрион протянула Нэнси коробочку со скромным золотым колечком, увенчанным бриллиантом с булавочную головку. На коробочке гордо красовалось имя знаменитой ювелирной фирмы Tiffany, и к ней была приколота открытка со словами "Искренне ваш. Р. X.".
- Это самый богатый мужик Америки, детка,- сказала Нэнси.- Только такая кукла, как ты, может не знать этого. Его зовут Рэндолф Херст. Ему принадлежат 30 газет, 15 еженедельников, 8 радиостанций, 5 кинокомпаний, 5 шахт, 2 консервных завода, универмаг, 2 млн. акров земли, целые кварталы в разных городах. На него работает более 30 тыс. человек. Ну и наконец, он весельчак, женат на какой-то актрисуле и имеет пятерых сыновей.
…Их отношения развивались быстро и бурно. "Я хочу на тебе жениться" и "Я куплю для тебя киностудию и сделаю из тебя звезду". Жена Херста, развода не дала, но киностудия была куплена
Херст за бешеные деньги - $2000 в неделю (столько стоил тогда недорогой автомобиль) - нанял сценариста. Приказал писать для Мэрион только лирико-драматические роли. На фильмы Херст денег не жалел: один из ее ранних немых фильмом стоил $1,5 млн., тогда как позднее полнометражки редко стоили дороже $100 тыс. Мэрион обладала комедийным талантом и понимала, что выглядит на съемочной площадке откровенной дурой, что проматывает свой талант. Она скандалила, требовала у Херста других ролей, начала пить, употреблять наркотики.
Херст часто находил ее в их шикарной столовой на полу в полубессознательном состоянии, пытался погасить скандалы подарками, но ничего не получалось. Мэрион страдала и все меньше скрывала свою любовь к миру комических актеров и фильмов. Херсту даже казалось, что она изменяет ему, причем именно с комическими актерами.
В ноябре 1926 года, во время празднования дня рождения Херста, на его яхте был убит известный кинопродюсер Томас Инс. Херсту померещилось, что Мэрион стоит на палубе и целуется с Чарли Чаплином (дурацкая, болезненная греза, да и кто бы посмел ухаживать за женщиной Херста!). Он впал в ярость, выхватил пистолет и выстрелил, сразив наповал стоявшего неподалеку Инса. Участники небольшой вечеринки на борту яхты поклялись хранить молчание, и хотя заголовки утренних газет были неумолимы: "Кинопродюсер убит на яхте Херста!", в вечерних газетах этот заголовок уже не появился По этой трагической истории написана пьеса и снят фильм "Кошачий концерт" (у нас он называется -«Смерть в Голливу́де»)
И Мэрион покорно снималась в мелодрамах. За свою жизнь она снялась более чем в 40 фильмах, перешла в звуковое кино, под бурным натиском возлюбленного героически преодолевая свое врожденное заикание. Точка была поставлена в 1935 году, когда в фильме "Page Miss Glory" она играла "самую красивую девушку Америки". Ей было тридцать восемь, и ее позор не смогли скрыть даже ангажированные журналисты. Может быть, потому, что их ангажированность уже ослабевала: 30-е годы довольно сильно подкосили империю Херста.К концу 30-х он был вынужден не только многое продать за долги, но и резко переменить образ жизни, что для 88-летнего старика было не так просто. Все - и друзья, и враги - думали, что тут-то Мэрион и оставит его, но ошиблись. Дэвис собрала подаренные Херстом драгоценности, продала их и отдала ему $1 млн. "Наши разногласия сейчас не важны, я всегда считала и буду считать, что обязана ему",- говорила Дэвис.
Когда Херст умирал (было это в 1951 году). Она кормила его с ложечки, обтирала лицо салфетками, но все время повторяла, что жизнь сложилась не так, как могла, и что она жалеет, что столько лет промучилась сама и, вероятно, мучила его. Сразу после смерти Херста его семья перевезла тело в Сан-Франциско для организации семейных похорон. Дэвис даже не пригласили, а жена Херста, не видевшая мужа много лет, сделала вид, что имя Мэрион Дэвис слышит впервые от назойливых репортеров. Мэрион же повторяла одну и ту же фразу: "Мы все успели сказать друг другу. Я не страдаю, что не смогу быть на похоронах".
Через три месяца после похорон Херста 54-летняя Мэрион Дэвис, будучи уже тяжелой алкоголичкой, впервые вышла замуж - за старого знакомого, внешне очень напоминавшего Херста. Она - владелица огромного состояния, нескольких замков в разных уголках Америки, множества автомобилей, шикарных бриллиантов, так и оставшихся непроданными. Многие публично, в газетах, высказывались в том духе, что именно этого мужчину она любила по-настоящему все годы, а Херста просто использовала.

Мэрион в дискуссии участия не приняла. Она вкладывала деньги в заводы (кстати, весьма успешно), занималась благотворительностью, строительством детских клиник и раздачей бесплатной еды для бедных. И только иногда напоминала о том, что без ее миллиона Herst Corporation давным-давно бы уже пошла ко дну.
Она умерла в страшных муках в 1961 году от рака челюсти. Как актрису ее уже почти не помнили. Говорили только о ее деньгах, пьянстве и связи с легендарным американским богачом.
Уинстон Черчилль об Уильяме Херсте: "Херст производит странное впечатление – великолепный замок, набитый произведениями искусства, отобранными по принципу "что попало", огромные доходы, которых ему постоянно не хватает, полное безразличие к общественному мнению, две очаровательные жены, живущие под крышей его резиденции, одна из которых – его законная супруга, а вторая – любовница, и при этом хозяин дома имеет строгую внешность почтенного патриарха-квакера".

[Мишель]

Эссе "Мужчина и женщина".

Быть женщиной. Что это значит?

Это значит быть достаточно слабой, чтобы иметь рядом сильного мужчину. И достаточно мудрой, чтобы быть слабой. Искать не широкую спину, а широкое сердце. Выходить замуж по расчету, а рассчитывать на любовь. Кто сказал, что мужчина должен быть мужественным, а женщина – замужней? Женщина должна быть счастливой. И больше она никому ничего не должна.

Есть женщины. Настоящие женщины. И есть бабы. Кем быть каждая из нас выбирает сама.

Что касается баб – тут все понятно. Это те женщины, которые не пользуются крыльями, а предпочитают летать на метле… Им всегда чего-то не хватает и им все чего-то должны. Общаясь с ними, понимаешь, что если змея ядовитая, то совершенно без разницы худая она или толстая.

Быть женщиной – значит думать как женщина, чувствовать как женщина и поступать, как женщина. Прихорашиваться, наряжаться, капризничать. Любить, рожать, прощать.

Прислуживать, угождать, подстраиваться. Повелевать, поощрять, соблазнять. Быть красивой настолько, чтобы нравиться себе. Быть талантливой настолько, чтобы быть признанной другими. Работать, как будто не нужны деньги. Любить, как будто умрешь завтра.

Настоящая женщина болеет звездной болезнью и не торопится ее лечить. У нее в сервизе всегда есть тарелочка с голубой каемочкой. А любимое блюдо – манна небесная. Она дружит с высшими силами. И не ждет от жизни ничего, кроме хорошего. Поэтому у нее сбываются не только мечты, но даже иллюзии.

Что нужно женщине? Попасть в прекрасную страну Любовь. И получить в этой стране прописку, а не туристическую или рабочую визу. И чтобы избранник был опорой, а не подпоркой. Кормильцем, а не владельцем. Любимым, а не сожителем.

А если милый рядом, то рай и в карточном домике, и в шалаше, и в воздушном замке.

Мы разные:

Женщины едят за разговорами, мужчины разговаривают за едой.

Женщины купаются, а мужчины плавают. Поэтому у одних купальники, у других – плавки.

Когда хитрит мужчина – он подлец. Когда хитрит женщина – она мудрая.

Разведенный мужчина – свободен. Разведенная женщина – одинока.

Мужчина с деньгами – личность. Женщина с деньгами – человек.

Мужчина все в жизни берет силой, а женщина – интригами.

Счастье мужчины – я хочу. Счастье женщины – он хочет!

Мужчинам не нравится любовь без секса, женщинам – секс без любви.

Мужчины – братья по разуму, женщины – сестры по несчастью.

У женщин – мечты, у мужчин – планы.

Женщине достаточно сыграть, мужчине – только выиграть.

Женщины скрывают свой возраст, мужчины – свой доход.

Мужчина любит глазами, женщина – ушами.

Путь к сердцу мужчины лежит через желудок, а к сердцу женщины – через бутик. Или загс.

Женщины худеют, мужчины – качаются.

Женщины не переносят пустой холодильник и пустой почтовый ящик, мужчины – пустую бутылку и кошелек.

Стоп! А есть ли у нас что-то общее?

Да. Мы все ищем свою вторую половинку. И все хотим быть счастливыми и понятыми. И пусть одни любят глазами, а другие ушами, но орган любви у обоих - сердце…

@ Елена РОГ

[Мишель]

Камила Клодель. История одной страсти.


Камилла Розали Клодель появилась на свет 8 декабря 1864 года в городке Фер, расположенном во французской провинции Шампань.

Ее отец, Луи-Проспер Клодель, был человеком состоятельным и уважаемым. Как и все его предки, он занимался недвижимостью и считался зажиточным буржуа. Мать, Луиза Серво, по характеру была женщиной смиренной и жила в своем замкнутом мире. где основная роль отводилась детям, появлявшимся на свет через каждые два года: сначала девочки - Камилла и Луиза, а затем сын Поль.

Самой послушной была Луиза, любимица матери, внимавшая всем ее наставлениям. Больше всего хлопот доставляла Камилла. Ее мало интересовало ведение хозяйства. Она проводила время в горделивом одиночестве, любуясь очертаниями отвесных скал на фоне неба, которые напоминали ей окаменевших великанов.

О, этот удивительный мир детских фантазий! Камилла делилась своими мыслями только с братом, который был очень близок ей по духу. И однажды доверила самое сокровенное: она чувствует, что избрана для чего-то высокого... Вот как вспоминал о своей обожаемой сестре Поль Клодель, ставший со временем дипломатом, поэтом, художником, академиком Франции: "Я так и вижу ее, эту задумчивую девушку, в триумфальном расцвете красоты и гения".

Камилла обладала редкостным даром. Со всей пылкостью своей натуры она отдавалась всепоглощающей страсти ваянию. Как вошло в ее жизнь это искусство? Она настойчиво уговаривала мать, сестру, отца, брата позировать ей. С огромным усердием, поистине недетским, она переминала пальцами глину пристально вглядываясь в лица моделей. Ее руки скользили, двигались, и безликие куски гипса будто оживали. Кто и когда подтолкнул Камиллу Клодель, дочь состоятельных родителей, к столь неблагодарному, неприбыльному ремеслу?

Гениальность - это, наверное, то, что невозможно удержать в себе. Гениальность - это тот же талант, только яркий и взрывоопасный. Как свет самой яркой звезды из нескончаемой их россыпи во Вселенной.

К семи годам родители определили Камиллу в школу Христианских Сестер, но из-за частых переездов отца учение девочке пришлось оставить. В дом взяли наставника, который с усердием принялся обучать всех троих детей премудростям классических наук: орфографии, арифметике, латыни.

Камилле науки давались легко. Читала она много, преимущественно античных авторов, к тому же, ей нравилось любоваться античными скульптурами.

В 1881 году Клодель-старший по делам службы переехал в Париж. Вскоре сюда перебралось и все семейство. Камилле только исполнилось семнадцать лет. А в этом возрасте, как известно, человека обуревают страстные и необузданные желания, он пытается делать первые, еще нетвердые, но настойчивые шаги к избранной цели.

Камилла стала посещать Академию Коларосси. Те, кому посчастливилось видеть работы девушки, не могли скрыть восхищения. Многие признавали ее дарование исключительным. Скульптурные фигурки Клодель казались импровизацией, заряженной энергией ее неспокойных пальцев. Они дышали оригинальностью, какой-то неожиданностью.


Ее первым наставником стал скульптор Альфред Буше. Именно он однажды привел 19-летнюю Камиллу Клодель в мастерскую известного парижского скульптора Огюста Родена.

Как замечательно сказала когда-то Джудит Клодель, писавшая о знаменитом мастере: "Судьба свела Родена с существом, казалось, специально избранным для него из тысяч. Камилла словно была создана для того, чтобы стать его подругой и ученицей. Она была молода, прелестна и талантлива..."

Первое, что поразило Родена, как только Камилла переступила порог его мастерской, - нет, не красота ее, а волнение, охватившее его. В ней было столько изящества, элегантности. "Прекрасный лоб над дивными глазами глубокого густо-синего цвета, как у красавиц на портретах кисти Боттичелли; большой, чувственный рот, густая копна золотисто-каштановых волос, спадающих на плечи. Вид, впечатляющий дерзостью, превосходством и... детской веселостью", - так описал ее великий художник. У него были возлюбленные, но это юное существо, вдвое моложе его, может, впервые по-настоящему пробудило в нем мужчину,

Они разглядывали друг друга, как два скульптора, способные оценить достоинство модели, которую предстояло лепить.

Огюст был средних лет, коренаст, очень энергичен. Кисти рук - большие, мощные, с гибкими пальцами, какие-то властные, словно наделенные от природы магической силой. Густые рыжие волосы, чуть тронутые сединой, рыжеватая борода, высокий покатый лоб, синие глаза. "Вы согласны убирать глину и гипс?" спросил он. Она кивнула: "Я готова делать все". Роден задумался: менее всего он мог представить, что его ученицей, помощницей станет женщина. Но откуда это волнение? И тут он понял: ему хотелось ее лепить.

Она стала приходить к нему каждый день. Подметала, убирала, месила глину, а он издали наблюдал за ней. Она не раз ловила на себе его взгляды. Ее молодость смущала его. Мучило одно желание - увидеть ее тело, но он не мог справиться с непривычным для него чувством робости.

Однажды она задержалась в его мастерской дольше обычного... Его руки касались ее шеи, груди, гладили плечи, скользили по талии, по обнаженным бедрам, коленям и ступням. Он вдыхал аромат ее кожи, ощущал, как пульсирует ее плоть. Ее тело было прекрасно - тело, достойное мрамора. Свет заливал мастерскую, соперничая с мерцанием догоравших свечей. Начинался рассвет...

Мастерская стала их приютом любви. Это был старинный особняк, затерявшийся в зарослях запущенного сада. Когдато здесь искала уединения одна из самых романтических пар, о которой знает история; тут творили свое искусство и любили друг друга Жорж Санд и Альфред де Мюссе.

Теперь здесь закипела новая страсть и зазвучали новые имена - Огюст Роден и Камилла Клодель. И вновь любовь и творчество, над которым и не властно время. Сколько прекрасных работ появилось благодаря ей, Камилле Клодель, проставившей мастера в его творениях. Ведь за каждым движением руки, что ощупывала ее тело, следовало прикосновение к камню, который вбирал в себя ее тепло, оживал под его руками.

Роден неистов, когда творит... Иногда Камилла замирает, боясь пошевелиться, иногда он заставляет ее ходить, сидеть, принимать различные позы, изучает игру света и тени на ее обнаженном теле. Долгие часы поиска... И появляются бессмертные шедевры: "Вечный кумир", "Данаида", "Сирены", "Поцелуй" (см. фото), "Мысль", "Аврора"...

"Я не хочу разбивать твою жизнь, - сказала ему однажды Камилла, - я хочу лишь вдохновлять тебя". Ей было двадцать лет, и каждую ночь они не уставали любить друг друга.

Любовь к учителю-чародею обожгла душу Камиллы. Она гордилась его похвалой. Еще при первой встрече Роден с изумлением обнаружил сходство в их скульптурах. Их волновало одно: не просто передать черты того или иного лица, а как бы выхватить самое потаенное, то, что скрывается за обыденной маской: мятеж, смирение, боль, радость, триумф... Роден все чаще стал доверять Камилле завершение своих работ.

Жизнь их могла бы показаться безоблачной, если бы не.... Вот уже двадцать лет Огюст Роден состоял в гражданском браке с Розой Бере, которая родила ему сына. Роза была простоватой, бесхитростной женщиной. Огюст не знакомил ее ни с кем из друзей, никогда не посвящал ее в свои дела и планы. Роза даже не догадывалась о его истинных доходах.

Но насторожило ее нечто иное: Огюст перестал ночевать дома, объясняя, что задерживается в мастерской до полуночи. Когда же он приходил, то ссылался на усталость и отодвигался к самому краю широкой кровати.

Невозможно скрыть то, что скрыть невозможно. О том, что в его жизни появилась Камилла, Роза вскоре узнала. Но это ничего не изменило. Роден по-прежнему жил на два дома. Одна женщина вела хозяйство и поддерживала тепло семейного очага. Он жалел ее. Другая была постоянно рядом, в мастерской. Он любил ее.

В те годы родился один из самых прекрасных его замыслов - "Вечная весна". Солнечный Адонис обнимает сверкающую нимфу, обвившуюся в животрепещущем изгибе вокруг тела своего любовника.

Это - гимн любви, воспетой Роденом. В исполненных чувственного томления фигурах - два реальных образа; скульптора и модели.

Он работал на износ: принимал множество частных заказов, ссорился с правительством из-за задержки государственных, требовавших непомерной отдачи сил и времени.

Первый, еще не осознанный протест вырвался у Камиллы. "Разве ты хоть раз сказал мне, что любишь?" - обронила она как-то. "Я леплю тебя, - ответил он. - Леплю как самую совершенную женщину Ты - все, что есть у меня". "Ты никогда не покинешь Розу - продолжала она. - Жалость подчас сильнее любви".

Они ссорились днем, затем следовали ночи любви, полные слез и примирений. И все оставалось по-прежнему.

О чем думала Роза? Она, как женщина, никогда не витавшая в облаках, размышляла с житейской мудростью, что уж лучше ей сохранить хоть малейшие права на Родена, нежели потерять его совсем. В этом была ее правда жизни, Жизни, которая уходила.

Так каждая из них по-своему "воевала" за ночь, проведенную с ним под одной крышей.

Она лежала, уткнувшись лицом в стену. Не плакала. Не хотела говорить. Как в прострации. Несколько дней назад с ней случился нервный припадок, который уложил ее в постель. Больше десяти лет она работала на износ, помогая ему. Он добился признания, славы. А она? За все эти годы ей так и не удалось выставить ни одной собственной скульптуры.

Он решил увезти ее подальше от Парижа. Она должна была отдохнуть, набраться сил. Запоздалый медовый месяц... Целыми днями они бродили по окрестностям, обедали в небольших уютных ресторанах, рассматривали готические башенки, скульптурные фигурки, украшавшие балконы. Ощущение счастья было всепоглощающим. Она поверила, что нужна ему Но когда через месяц они вернулись, ее вновь постигло разочарование.

Ей было уже за тридцать. Когда-то она была молода и жила надеждой. В молодости многие живут ожиданием, мечтой. Но с возрастом хочется определенности. Кто она? Не жена, не любовница, не содержанка, даже не скульптор. Ведь по меркам того времени дочь добропорядочных буржуа, находясь рядом с человеком вдвое старше себя, уже тем самым бросала открытый вызов обществу.

"Я ухожу", - сказала Камилла. Она стояла, распахнув входную дверь. Каждый чувствовал собственное бессилие, но изменить что-либо не мог.

"Если я останусь с ним - это убьет меня", - думала Камилла. Но убьет ее именно то, что она останется без него... Если бы она знала!

Роден был потрясен. В голову лезли какие-то мысли. Он словно видел ее впервые, как тогда, когда она переступила попорог его мастерской. Сколько лет прошло с тех пор? Он даже не считал. Ему почти шестьдесят. У него кружится голова. В глубине души он еще надеялся, что она вернется.

Она не вернулась. Кто был виноват в том, что они расстались? Роден лишь отчасти чувствовал свою вину. Ведь он делал все, что мог. Разве он не писал рекомендательные письма в журналы, в которых освещалось ее творчество? Разве не выдвигал ее работы в Национальное общество искусств? Разве не знакомил с известными во Франции людьми - Доде, Годе, Гонкурами, Моне, Ренуаром... Выходит, Камилле, несколько амбициозной, просто не хватило терпения? Вот строки из его письма тех лет, которые, увы, стали пророчеством:"...Я уверен: она будет несчастна, узнав жизнь, сожалея и плача, осознав, что стала жертвой собственной творческой гордыни..."

В его душе - боль, усталость и тоска. Больше ему никогда не придется пережить подобного взлета. Когда из жизни уходит любовь, приходит старость. Теперь он это хорошо понимал. Он поехал в Медон, где жила Роза. Встречать свою старость.

Она жила одна, затворницей, в доме на бульваре Итали. Мастерская служила ей спальней, гостиной, кухней. Единственная мебель - кровать и стул. Она похудела, в волосах появилась первая седина, черты лица. заострились. Работы ее продавались плохо. Да и какие возможности стать "покупаемым скульптором" у одинокой женщины без поддержки, без средств? Ведь даже Родену понадобилось не одно десятилетие, чтобы его признали Великим. А сколько в его скульптурах было заложено ее труда, сколько замыслов, принадлежавших ей?!.

Первые годы после их разрыва она еще лепила. Иногда отправлялась на прогулку, разглядывала прохожих, а затем делала наброски - в ней все еще жила "роденовская" страсть наблюдать всё в движении.

Она отказывалась от помощи, которую поначалу предлагал ей Огюст. В такие минуты у нее начиналась истерика:

"Я должна вырваться из-под его власти", - твердила она.

Сохранились строки ее письма: "...Я - Золушка, которая, увы, более не надеется на появление ни прекрасной феи, ни сказочного принца. Стоило так много работать, обладая талантом, чтобы получить такую "награду"? Никогда ни гроша. Быть лишенной всего, что делает жизнь счастливой".

От недостатка сил, от отчаяния ее рассудок все больше затягивала мутная пелена. Единственный ее друг, брат Поль, находился за пределами Европы, в Китае.

Творческий огонь в Камилле постепенно угасал. Не успев закончить работу, она туг же разбивала начатую фигурку Таких осколков с каждым днем становилось все больше. Вскоре они покрыли собой весь пол. Повсюду царил хаос. Ее подавленность, обреченность невольно передавалась вещам, которые покрывались паутиной. Камилла не открывала ставень и редко выходила из дому. Во всех своих муках она винила того, кого, может быть, не переставала любить. Вскоре здоровье ее настолько пошатнулось, что родные вынуждены были определить ее в приют для умалишенных.

Расставшись, каждый из них потерял себя. У него все чаще кружилась голова. Тоска усугубляла физическое недомогание.

Он старался лепить ее по памяти. Глаза густой синевы, брови, линию рта... Но прошлое оставалось прошлым и неохотно уступало место настоящему. Однажды, во время работы, он вдруг потерял сознание.

...Роза Бере дождалась, наконец, своего часа: 29 января 1917 года состоялась церемония бракосочетания. Отныне она была признана законной женой Огюста Родена. Через две недели она умерла. От простуды. В ноябре того же года не стало и Родена. Ему было 77 лет.

Запоздалое признание

Камилла Клодель пережила всех. Она провела тридцать лет в стенах психиатрической клиники на юге Франции, в Мондеверге, и умерла там же в октябре 1943 года, в возрасте 79 лет. О последних годах ее жизни известно немного: в период "затворничества" она была молчалива и апатична. Она уже не лепила. "У мадемуазель Клодель, - как было записано в официальном заключении, - к моменту кончины не обнаружилось ни личной одежды, ни ценных бумаг".

...Пора счастья рождает прекрасное творчество, разлука дает жизнь своим образам, полным драматизма. Каждый художник всегда пишет, рисует или лепит свою судьбу. Наверное, так делала это и Камилла Клодель в своих работах "Вальс"(см. фото), "Шакунтала", "Флейтистка", "Болтушки", "Забвение", "Зрелый возраст", "Глубокая задумчивость", "Персей и Горгона", "Мольба", "Ниобида"... В ее искусстве есть нечто, присущее только женщине, - нежность, трогательная печаль, чувственность.

[Мишель]

[Mишeль]

[Mишeль]

[Mишeль]

[Mишeль]

[Mишeль]

Маргарита Маульташ
последняя правительница независимого Тирольского графства


Маргарита Маульташ была единственной дочерью Генриха Хорутанского, короля Чехии, герцога Каринтии и графа Тироля, родилась в 1318 году. Когда ей было 11 лет, отец выдал ее замуж за семилетнего Иоганна Генриха, младшего сына чешского короля Яна Люксембургского и будущего маркграфа Моравии.

В 1335 году отец Маргариты умер, она осталась последним представителем Горицко-Тирольской династии. Согласно договору от 1282 года между Габсбургами и Горицко-Тирольским домом, в случае прекращения мужской линии последнего, его владения должны были перейти к Габсбургам. Но на земли Горицко-Тирольской династии также имела виды соседняя Бавария. Против раздела земель выступили и сами тирольцы.

Вспыхнуло восстание с требованием восстановления на престоле законной наследницы. Австрийцы и баварцы были вынуждены покинуть страну и признать Маргариту правительницей Тироля.

В 1341 году при поддержке дворянства Маргарита изгнала из Тироля своего мужа Иоганна Генриха и вышла замуж за Людвига V Виттельсбаха, маркграфа Бранденбурга и старшего сына императора Священной Римской империи Людвига Баварского, что резко увеличило баварское влияние в Тироле и создало предпосылки для дальнейшего объединения государств.

Скандальный брак тирольской графини стал широко известен в Европе. Уильям Оккам и Марсилий Падуанский выступили в защиту Маргариты и ее первого в истории средних веков «светского брака».

Папа Климент VI, находящийся в жёстком противостоянии с императором Людвигом Баварским, воспользовался этим инцидентом для того, чтобы опорочить своего противника и его семью и ослабить позиции императора в Европе.

После смерти Людвига V в 1361 году соправителем Маргариты в Тироле стал их сын Мейнхард III. Но через два года скончался и он. Маргарита, уступив австрийскому давлению, передала свои владения Рудольфу IV Габсбургу. Таким образом Тироль потерял независимость и стал частью Австрийской монархии. Маргарита же остаток жизни провела при австрийском дворе.

Скончалась Маргарита Маульташ 3 октября 1369 года в Вене, в возрасте 51 года.

В церковной пропаганде Маргарита получила прозвище «Маульташ», в буквальном переводе «пельмень», видимо, с намеком на ее непривлекательную внешность. Спустя почти два столетия фламандский художник Квентин Массейс написал сатирический портрет Маргариты, обыгрывая ставшей притчей во языцех её уродливость. Однако насколько отвратительной в действительности была внешность графини судить по этим фактам невозможно: на другом портрете 16 века она изображена достаточно привлекательной.

[Афина Котова]

Знаки зодиака с бабульками - классные!

А рак - копия меня.

[Mишeль]

Милен Фармер (фр. Mylène Farmer, родилась 12 сентября 1961 (Пьерфон, Канада), настоящее имя — Милен Готье (фр. Mylène Gautier) — французская певица и актриса канадского происхождения.



Восемь канадских лет для Милен прошли без особых впечатлений: "кленовый сироп, глупое, но довольно сладкое воспоминание! Глубокий густой снег, который покрывал всё; моя первая школа - школа святой Марселины, содержавшаяся монахинями; рыжая белка, спрятанная моими стараниями в бочку и маленькая лягушка. До восьми лет я практически не помню ничего другого; надо бы задаться вопросом "почему?", но на него я не могу ответить".
В начале семидесятых семья возвращается во Францию и селится в городке Виль-д'Аврей недалеко от Парижа. Милен болезненно воспринимает переезд: "Это была настоящая травма, сильный и неизгладимый шок. Мои отношения с людьми были абсолютно разными. Канада - более закрытая страна, там чувствуешь себя как бы в зимней спячке, более защищённым, уверенным". Маленькая девочка начинает ссорится со своими родителями. Через конфликты характер Милен становится всё более и более независимым и странным. "Моей личностной проблемой было то, что я никогда не принимала свою внешность; я думаю, что я себя ненавидела. Парадоксально то, что это чувство двигало меня вперёд. У меня иногда даже было тайное желание побить себя. Это неприятие собственной внешности и мои сомнения побуждали меня к действию".




Милен уходит в закрытый от взрослых мир – мир одиночества и грусти. В возрасте, когда большая часть маленьких девочек играют ещё в куклы и прыгают через скакалки, она ходит по воскресеньям в больницу Гаше, где посещает больных детей. Вид детей-инвалидов становится жестоким испытанием для психики десятилетней девочки. С тех пор Милен ненавидит воскресенья. У неё практически нет друзей среди девочек. Все друзья были мальчишками, которым Милен пыталась всячески подражать: "До 14 лет меня принимали за мальчика. Одно из характерных воспоминаний юности, оставшееся в памяти: однажды, в то время как я просматривала корреспонденцию в почтовом ящике, охранник здания спросил как меня зовут. Я сказала, что Милен. Он ответил, что это красивое имя для мальчика." В возрасте 12 лет Милен начинает заниматься верховой ездой: "Чтобы что-то доказать моему отцу, который всегда хотел, чтобы я добилась успеха и расцвела". Прозанимавшись 5 лет, Милен мечтает стать конным инструктором и посвятить свою жизнь лошадям. Но через два дня после перехода в выпускной класс её исключают из школы.



1979 год. Милен 18 лет. Независимая натура, она отказывается жить со своей семьёй, отказывается от финансовой поддержки. Теперь её привлекает театр, а кино становится её целью. Хотя Милен в возрасте десяти лет выиграла детский конкурс пения, сейчас она даже не думает о возможной карьере певицы. Милен поступает в театр под руководством актёра Даниэля Месги. Прозанимавшись там всего четыре месяца, она переходит на другие курсы актёрского мастерства. Чтобы оплатить учебу, она записывается в модельное агентство (также она работала ассистенткой гинеколога и продавщицей обуви), где и происходит самое важное событие в её жизни...
1983 год. Один из друзей Милен, Жером Даан, и Лоран Бутонна как-то вечером придумывают песенку под названием "Maman a tort" ("Мама не права"). Потом два друга уезжают в поисках исполнителя ("Жером и я провели пробы – нам надо было одного парня заставить петь девичьим голосом, но девушка получилась явно несовершеннолетней и это могло доставить нам проблемы."). После неудачного первого кастинга Лоран и Жером решают обратиться в модельное агентство. Магическая встреча произошла именно там ("Нас представили друг другу. Она в это время собиралась фотографироваться. Когда мы увидели её, то сразу поняли, что это ОНА. Действительно – кажется, что она только вышла из больницы, со своими длинными волосами, на грани психического срыва. Сразу представляешь трагическое детство, которое было разрушено её отцом...Короче, настоящий удар молнии."). Милен вспоминает: "В тот день они выбрали меня среди всех присутствующих моделей. Я была очень удивлена. Тем более после того, как они сказали, что хотели бы, чтобы я спела песню! Я не колебалась ни минуты. После прочтения текста, я сказала "да."



1984 год. "Maman a tort" выходит в свет. На черной обложке пластинки бледная надпись: Mylene Farmer. Откуда этот сценический псевдоним? Все объясняет посвящение на обратной стороне обложки, где красным горят капли крови: "a Louis II de Baviere, a Frances". Луи II - сумасшедший король Баварии, а Фрэнсис - это Фрэнсис Фармер, любимая актриса Милен, которая подавала большие надежды, но из-за пристрастия к алкоголю провела большую часть 40-х годов в психиатрической лечебнице. В это время трио Милен - Лоран - Жером встречают Бертрана Ле Пажа, который становится менеджером Милен. Для продвижения песни Лоран снимает клип. "Maman a tort" шокирует Францию ("Я Люблю то что мне запрещают, я люблю удовольствия..."). В ноябре 84-го, молодую певицу не пропускает цензура на телевидении.
1986 год. "Libertine" ("Распутница") - песня, ставшая переломной в карьере Милен Фармер. Еще в 1983 году Жан-Клод Декеан, владелец студии "Le matin calme", написал музыку и текст, затем нашёл певицу, но это не дало результат. Лоран Бутонна находит инструменталку интересной, а Милен так объясняет происхождение сюжета Распутницы: "Мы были в студии, и нужно было что-нибудь говорить в микрофон. Всё равно что. Требовалось что-то проверить или настроить. Я пела какие-то пришедшие мне наобум слова, должно быть, я была очень счастлива в тот день, и я пела: "Я - потаскушка, я - шлюшка!". Лоран сказал: "Чёрт возьми, ну конечно же!". Итак, Лоран пишет свой текст, и в марте 86-го выходит пластинка. Маскируясь нравами 18 века, эта песня открыто говорит о сексе. Одиннадцатиминутный клип потребовал съемки 180 планов за 4 дня с бюджетом около 500 000 франков.
Франция сходит с ума от Милен. 370 000 экземпляров "Libertine" продано в течение нескольких месяцев,
это настоящий хит года. Мотив, сходный с детской песенкой, запоминается всем. Однажды Милен замечает на улице колонну школьников, в полный голос распевающую "Je, je suis libertine, je suis une catin".
Первого апреля 86-го поступает в продажу альбом "Cendres de lune" ("Лунный пепел"). Этот диск также записан в студии Жан-Клода Декеана. Альбом содержит 9 треков, среди них все предыдущие синглы Милен, кроме "On est tous des imbeciles" вследствие несогласия по этому поводу с RCA. Милен впервые пробует себя в роли автора текстов песен, написав две для альбома, а слова всех остальных, как и вся музыка, созданы Лораном. С тех пор Милен станет писать слова песен, а Лоран музыку к ним.
"Сразу после моей первой дебютной песни во мне что-то открылось, и я смогла начать писать. Это трудно объяснить. Но теперь я не могу без этого жить. В моих текстах смесь реально пережитого и пришедшего из воображения. Это постоянная работа памяти, которая помогает мне лучше понимать, что происходит со мной сейчас."



В 1988 году она выпустила альбом «Ainsi soit je…» и получила за него «Артист Года» во Франции, а в следующем году в течение одного тура Милен провела семь концертов на стадионе в Париже, все билеты на которые были распроданы. После выхода альбома «L'Autre...» (1991) Милен снимается в фильме Giorgino, который выходит в 1994. И только в 1995 году выходит её новый альбом — «Anamorphosée».
Милен Фармер на обложке альбома Avant que l’ombre…
После турне 1996 года и выпуска видеоверсии концерта — «Live à Bercy — 97» — наступило затишье, и только в апреле 1999 года Милен Фармер представила слушателям свой новый альбом «Innamoramento». 21 сентября 1999 года началось новое турне Милен — «Mylenium Tour», которое было сделано с большим размахом и пользовалось успехом. Mylenium tour признан как самый лучший концерт-спектакль за последние 30 лет на мировой Pop-сцене. В рамках турне Милен Фармер посетила Россию с концертами в Москве и Санкт-Петербурге 4—8 марта 2000 года.
Апрель 2005-го года подарил миру эстрадной музыки новый альбом Милен «Avant que l’ombre…». Чуть позже на песню со скандальным названием «Fuck Them All» на экраны вышел видеоклип (режиссёр Агустин Вильяронга).
В августе 2008 года вышел следующий, седьмой по счету студийный альбом Милен Фармер «Point de suture».