спасибо, развеселили на ночь глядя
Опыты в практике интегральной йоги (архив)
Re: опыты в практике интегральной йоги
а вы, погляжу, люди с серьезным подходом
спасибо, развеселили на ночь глядя
спасибо, развеселили на ночь глядя
Re: опыты в практике интегральной йоги
[color=#0000FF]іруся[/color] писал(а): Мишель
Делить не будем :d_teddy:
сразу видно - наш человек!! которому надо и всё, и сразу, и сколько бы ни дали того всего - всё ему мало... 
Re: опыты в практике интегральной йоги
ладно, серьезные нежадные люди -- это вам от меня
нежадные люди -- это вам от меня
Re: опыты в практике интегральной йоги
Борика мало не бываетБорик писал(а):
Re: опыты в практике интегральной йоги
просто нет слов!!!![color=#0000FF]іруся[/color] писал(а): Борика мало не бывает
Re: опыты в практике интегральной йоги
маленькая цитата из Кастанеды на тему, какого рода усилия могут потребоваться (требуются ) в практике:
"Мои заметки о встречах с доном Хуаном начинаются 23 июня 1961 года. С этого дня началось мое обучение. До этого я встречался с ним лишь в качестве наблюдателя. При всяком удобном случае я просил рассказать мне, что он знает о пейоте. Каждый раз это кончалось ничем, и все же, судя по его колебаниям, какая-то надежда оставалась.
И вот на этот раз он дал понять, что может снизойти к моим просьбам – при условии, что я обрету ясность мышления, буду точно знать, о чем прошу. Это условие было для меня непонятным, поскольку моя просьба относительно пейота была, собственно, предлогом установить с ним более тесный контакт. Я рассчитывал, что моя ссылка на его особые знания вызовет его на большую откровенность – и я, таким образом, смогу без особых препятствий узнать все, что он вообще знает о растениях. Однако он истолковал мою просьбу банально – а именно как желание получить знания о пейоте.
Пятница, 23 июня 1961
– Ты научишь меня тому, что знаешь о пейоте, дон Хуан?
– Это зачем еще тебе понадобилось?
– Ну, хотелось бы на этот счет знать побольше. Разве сама по себе тяга к познанию – не достаточная причина?
– Нет! Ты должен спросить в самом своем сердце, чего ради тебе, зеленому юнцу, вздумалось связываться со столь серьезными вещами.
– А сам ты чего ради этому учился?
– Ты почему об этом спрашиваешь?
– А может, у меня такая же причина.
– Сомневаюсь! Я – индеец. У нас разные пути.
– Если серьезно, моя причина – просто сильное желание этому учиться, просто я хочу знать чтобы знать. Но у меня нет плохих намерений, честное слово.
– Верю. Я курил тебя.
– А?..
– Неважно. Мне известны твои намерения.
– Ты что, хочешь сказать, что видел меня насквозь?
– Назови как угодно.
– Так, может, ты все-таки будешь меня учить?
– Нет!
– Потому что я не индеец?
– Нет. Потому что ты не знаешь своего сердца. Что по-настоящему важно – это чтобы ты точно знал, почему тебе так позарез этого хочется. Учение о Мескалито – вещь крайне серьезная. Будь ты индейцем – одного твоего желания в самом деле было бы достаточно. Но лишь у очень немногих индейцев может появиться такое желание.
Воскресенье, 25 июня 1961
В пятницу я весь день был у дона Хуана. Я рассчитывал уехать часов в семь вечера. Мы сидели у него на веранде, и я решился еще раз спросить насчет обучения. Затея казалась безнадежной, и я заранее смирился с отказом. На этот раз я спросил его – может быть, существует способ, при котором мое желание выглядело бы так, как если бы я был индейцем. Он долго молчал, а я все ждал ответа, поскольку казалось, он что-то мысленно взвешивает.
Наконец он сказал – есть вообще один способ, собственно вот какой. Прежде всего он обратил внимание на тот факт, что я очень устаю, сидя на полу, и для начала следует найти на полу «пятно», как он выразился, где я мог бы сидеть без устали сколько угодно.
До этого я сидел обхватив руками щиколотки и прижав колени к подбородку. Едва он сказал это, как я почувствовал, что совершенно выдохся и спину у меня ломит от усталости.
Я ожидал объяснений, что это за «пятно», но он и не подумал ничего объяснять. Я решил, что, может быть, он имеет в виду, что мне надо пересесть, поэтому поднялся и сел к нему поближе. Он возмутился и принялся втолковывать, упирая на каждом слове, что «пятно» – это место, где ты чувствуешь себя самим собой – сильным и счастливым. Он похлопал рукой по тому месту на веранде, где сидел, и сказал – вот, к примеру, мое собственное место: затем добавил, что эту задачу я должен решить самостоятельно, причем не откладывая.
Для меня такая задача была попросту загадкой. Я понятия не имел, с чего начать, да и вообще – что именно. Несколько раз я просил дать мне какой-нибудь ключ или хотя бы подсказку насчет того, как приступить к поискам этого самого места, где я буду чувствовать себя сильным и счастливым. Я стоял на своем и доказывал, что совершенно не представляю себе, что же имеется в виду, да и как подойти к решению этой задачи. Он предложил мне походить по веранде, – может статься, я найду «пятно».
Я встал и начал выхаживать взад-вперед; наконец почувствовал, до чего это глупо, и сел перед ним.
Его охватил гнев, и он заявил, что я ничего не желаю слушать и вообще, похоже, не собираюсь учиться. Потом успокоился и вновь начал втолковывать, что отнюдь не на каждом месте можно сидеть или вообще на нем находиться, и что в пределах веранды есть одно особое место, «пятно», на котором мне будет лучше всего. Моя задача – найти его среди всех остальных. Если угодно, это можно понимать так, что я должен «прочувствовать» все здесь пятна, пока без всяких сомнений смогу определить то, которое мне подходит.
Я возразил, что хотя веранда и не очень велика (восемь футов на двенадцать), возможных пятен на ней множество, и понадобится уйма времени, чтобы проверить каждое; а кроме того, если учесть, что он не указал мне размеров пятна, их количество вообще возрастает до бесконечности. Но спорить было бесполезно. Он встал и очень жестко предупредил, что на поиски у меня может уйти хоть неделя, и если это меня не устраивает, то я могу уезжать хоть сейчас, говорить больше не о чем. Он подчеркнул, что самому-то ему отлично известно, где мое пятно, поэтому я не смогу его обмануть. Это единственный способ, сказал дон Хуан, засчитать в качестве достаточной причины одно лишь мое желание учиться знанию о Мескалито. В его мире, добавил он напоследок, ничто не дается даром, а уж знание и подавно.
Он пошел в кусты за домом помочиться, а потом прямо оттуда вернулся в дом.
Я подумал, что задание найти это самое пятно счастья – попросту предлог, чтобы от меня отделаться, но все же встал и вновь принялся выхаживать по веранде. Небо было безоблачным, и на веранде и вокруг было хорошо видно. Расхаживал я, должно быть, примерно час или больше, но не произошло ничего такого, что указало бы местонахождение пятна. Я устал и сел на пол; через несколько минут пересел на другое место, пока с помощью такой, с позволения сказать, системы не проверил всю веранду. Я честно старался «почувствовать» между местами разницу, но ее критерий был для меня недостижим. Я чувствовал только, до чего это безнадежно, и все же не уходил. В конце концов, не для того я за тридевять земель сюда тащился, чтобы уехать ни с чем.
Я лег на спину и заложил руки под голову. Затем перевернулся и немного полежал на животе. Такой маневр я повторил по всему полу. Впервые, похоже, я наткнулся хоть на какой-то критерий. Лежать на спине было теплее.
Я снова начал кататься по полу, теперь в обратную сторону, и снова проверил весь пол. На этот раз укладываясь ничком там, где прежде ложился навзничь. Ощущения тепла или холода были неизменными – в зависимости от моего положения, но разницы между местами не было.
Тут меня осенило: место дона Хуана! Я сел на его место, потом лег, сначала на живот, потом на спину, но и здесь не было ровно ничего примечательного. Я встал: я был сыт по горло. Нужно попрощаться с доном Хуаном, вот только не хотелось его будить. Я взглянул на часы. Два часа ночи! Я прокатался по полу шесть часов.
В этот момент на веранду вышел дон Хуан и снова направился вокруг дома в кусты. Потом вернулся и остановился в двери. Я чувствовал отчаяние, мне хотелось сказать ему напоследок что-нибудь оскорбительное и уехать. Но тут я подумал, что это ведь не его вина: в конце концов я сам напросился на эту комедию. Я сказал – сдаюсь: я как идиот всю ночь катался по полу, и все еще не вижу никакого смысла в его загадке.
Он рассмеялся и сказал, что ничего удивительного, ведь я не пользовался глазами. И в самом деле, этого я не сообразил, поскольку сразу понял с его слов именно так, что разницу нужно «почувствовать». Я начал было опять спорить, но он меня прервал, заявив, что глазами тоже можно чувствовать, если не смотреть на вещи в упор. Если уж я за это взялся, то, может быть, стоит попробовать то, что у меня осталось, – мои глаза.
Он закрыл за собой дверь. Я был уверен, что все это время он исподтишка наблюдал за мной, – потому что как иначе он мог знать, что я не пользовался глазами.
Я снова начал валяться по полу, поскольку это было проще всего. Теперь, однако, лежа на животе, я клал на руки подбородок и всматривался в каждую деталь.
Немного погодя темнота вокруг изменилась. Стоило мне уставиться прямо перед собой, как вся периферия поля зрения приобретала яркий однородный зеленовато-желтый цвет. Эффект был поразительным. По-прежнему уставясь перед собой и стараясь не сбить фокус, я пополз боком, передвигаясь каждый раз на фут.
Вдруг в точке примерно посреди веранды я заметил смену оттенка. Справа на периферии поля зрения зеленовато-желтый цвет превратился в ярко-пурпурный. Я сконцентрировал на нем внимание. Пурпурный цвет посветлел, не убывая в яркости, и таким и оставался, пока я удерживал его боковым зрением.
Я накрыл это место курткой и позвал дона Хуана. Он вышел на веранду. Про себя я торжествовал: я в самом деле видел смену оттенков. На него это, однако, не произвело особого впечатления, но он предложил мне сесть на это место и описать свои ощущения.
Я сел на пол; потом лег на спину. Он стоял рядом и то и дело спрашивал, как я себя чувствую; но я не чувствовал в себе каких-то изменений. Минут пятнадцать я старался почувствовать или увидеть, что ли, какую-то разницу, а рядом терпеливо ждал дон Хуан. Наконец я почувствовал, до чего мне все это опротивело. Во рту был металлический привкус. Неожиданно разболелась голова. Похоже было, я вот-вот заболею. Мысль о бесплодности любых моих усилий привела меня в ярость. Я встал.
Дон Хуан, должно быть, заметил, как я расстроен. На этот раз он был очень серьезен и внушительным тоном сказал, что если я в самом деле хочу учиться, то мне придется в отношении самого себя быть непреклонным. Для тебя, сказал он, существует лишь один выбор: либо сдаться и уехать, распрощавшись со своей мечтой, либо разгадать загадку.
Он скрылся за дверью. Я хотел уехать немедленно, но слишком устал. К тому же смена оттенков была столь очевидной, что здесь попросту не мог не скрываться какой-то критерий, а кроме того, не исключено ведь, что существуют еще какие-то признаки. Да и уезжать сейчас было уже поздно. Я сел, вытянул ноги и начал все сначала.
На этот раз, миновав пятно дона Хуана, я быстро добрался с места на место до конца пола, затем развернулся, чтобы захватить внешний край веранды. Дойдя до центра, я зафиксировал еще одно изменение в окраске, опять на периферии поля зрения. Разлитый повсюду однородный зеленовато-желтый цвет в одном месте, справа от меня, превратился в яркий серо-зеленый. Какое-то время этот оттенок держался, затем вдруг перешел в новый, не тот, который был раньше. Я снял ботинок, отметил эту точку и вновь начал кататься, пока не покрыл пол во всех возможных направлениях. Больше никаких изменений в оттенках не было.
Я вернулся к точке, отмеченной ботинком, и тщательно ее осмотрел. Она находилась в шести футах на юго-восток от той, что была отмечена курткой. Рядом лежал валун. Я присел на него передохнуть, пытаясь найти ключ и всматриваясь в каждую деталь, но по-прежнему не чувствовал никакой разницы.
Я решил попробовать с другой точкой. Опустившись на колени, я собрался уже лечь на куртку, когда вдруг почувствовал что-то совершенно необычное. Более всего это напоминало физическое ощущение, как будто что-то буквально давит на мой желудок. Я моментально отскочил. Волосы на затылке встали дыбом. Ноги согнулись, туловище наклонилось, а руки со скрюченными как когти пальцами были выброшены вперед на уровне груди. Я поймал себя на этой странной позе и еще больше испугался.
Я невольно попятился и, наткнувшись на валун, сполз на пол рядом с ботинком. Я пытался сообразить, что же меня так напутало. Может быть, я перестарался и слишком устал. Уже давно рассвело. Я чувствовал, что ум заходит за разум и что я совершенно разбит. Но это еще не объясняло мой внезапный страх; кроме того, я по-прежнему не мог понять, чего в конце концов хочет от меня дон Хуан.
Я решил сделать последнюю попытку. Я поднялся и медленно приблизился к месту, отмеченному курткой, и вновь почувствовал невыносимое давление в области желудка. На этот раз я решил ни за что не отступать. Я уселся, потом встал на колени, чтобы лечь на живот, но никак не мог этого сделать, несмотря на отчаянные усилия. Я уперся ладонями перед собой в пол веранды. Дыхание участилось, желудок забунтовал. Меня охватила неодолимая паника, я изо всех сил боролся с желанием удрать. Тут я вспомнил, что дон Хуан, наверное, за мной наблюдает. Я медленно отполз к ботинку и прислонился спиной к валуну. Я хотел передохнуть и собраться с мыслями, но заснул.
Я услышал над собой голос и смех дона Хуана и проснулся.
– Ты нашел его, – говорил он.
Я не сразу понял, и он вновь подтвердил, что мое пятно и есть то самое место, где я заснул. Он опять спросил, как я себя на нем чувствую. Я ответил, что вроде никакой разницы.
Он предложил мне сравнить свои нынешние ощущения с тем, что я испытывал на прежнем пятне. Впервые до меня дошло, что я, пожалуй, не смогу объяснить все свои ощущения этой ночью. Он с вызовом приказал мне сесть на прежнее пятно. Но это место по какой-то необъяснимой причине наводило на меня страх, и я решительно отказался. Он заключил, что только дурак не увидит разницы.
Я спросил, имеется ли у этих двух пятен название. Хорошее пятно, сказал он, называется «sitio», плохое – «врагом». Эти два пятна – ключ к самочувствию человека, в особенности того, кто ищет знание. Просто сидеть на своем месте значит уже создавать в себе высшую силу; и наоборот, «враг» ослабляет человека и может даже быть причиной его смерти. Он сказал, что всю свою энергию, которую я столь щедро растратил за ночь, я восполнил только тем, что задремал на собственном месте.
Еще он сказал, что разные цвета, которые я видел на разных пятнах, обладают таким же неизменным эффектом, умножая или отбирая силу.
Я спросил, нет ли еще каких-нибудь касающихся меня пятен, и как их разыскать. Он ответил, что мест, сходных с этими, в мире множество, и находить их проще всего по соответствующим цветам.
Для меня все-таки оставалось неясным, решил ли я в конце концов эту проблему и вообще – существовала ли она на самом деле. Я был уверен, что дон Хуан всю ночь за мной подсматривал, а потом решил меня подбодрить и свел все к шутке, объявив, что я, мол, уснул как раз где надо. И все же это было как-то малоубедительно, а когда он потребовал для пробы сесть на другое пятно, я ни за что не мог себя заставить. Существовало странное несоответствие между моими логическими выкладками и несомненным опытом страха перед этим другим пятном.
Дон Хуан, в свою очередь, был совершенно убежден в моем успехе и, выполняя уговор, заявил, что теперь будет учить меня тому, что знает о пейоте.
– Ты просил меня научить тебя тому, что я знаю о Мескалито, – сказал он. – Я хотел проверить, устоишь ли ты, когда встретишься с ним лицом к лицу. Мескалито – дело более чем серьезное. Тебе придется взвесить и призвать все свои силы. Теперь я вправе засчитать одно лишь твое желание учиться в качестве достаточной причины, чтобы взять тебя в ученики.
– Ты в самом деле будешь учить меня тому, что знаешь о пейоте?
– Я зову его Мескалито, и тебе очень советую.
– Когда мы приступим?
– Угомонись. Сначала ты должен быть готов.
– А я готов!
– Шутки свои оставь при себе. Тебе придется подождать, пока у тебя не останется сомнений, и тогда ты с ним, может быть, встретишься.
– Мне что, нужно подготовиться?
– Нет. Просто ждать. Ты еще очень даже можешь передумать. Ты быстро устаешь. Этой ночью ты готов был все бросить, едва лишь столкнулся с первыми трудностями. Мескалито требует твердости несравненно большей."
это я для сравнения и контраста возможных требующихся усилий с "представь себе..."
цитата из Кастанеды на тему, какого рода усилия могут потребоваться (требуются ) в практике:"Мои заметки о встречах с доном Хуаном начинаются 23 июня 1961 года. С этого дня началось мое обучение. До этого я встречался с ним лишь в качестве наблюдателя. При всяком удобном случае я просил рассказать мне, что он знает о пейоте. Каждый раз это кончалось ничем, и все же, судя по его колебаниям, какая-то надежда оставалась.
И вот на этот раз он дал понять, что может снизойти к моим просьбам – при условии, что я обрету ясность мышления, буду точно знать, о чем прошу. Это условие было для меня непонятным, поскольку моя просьба относительно пейота была, собственно, предлогом установить с ним более тесный контакт. Я рассчитывал, что моя ссылка на его особые знания вызовет его на большую откровенность – и я, таким образом, смогу без особых препятствий узнать все, что он вообще знает о растениях. Однако он истолковал мою просьбу банально – а именно как желание получить знания о пейоте.
Пятница, 23 июня 1961
– Ты научишь меня тому, что знаешь о пейоте, дон Хуан?
– Это зачем еще тебе понадобилось?
– Ну, хотелось бы на этот счет знать побольше. Разве сама по себе тяга к познанию – не достаточная причина?
– Нет! Ты должен спросить в самом своем сердце, чего ради тебе, зеленому юнцу, вздумалось связываться со столь серьезными вещами.
– А сам ты чего ради этому учился?
– Ты почему об этом спрашиваешь?
– А может, у меня такая же причина.
– Сомневаюсь! Я – индеец. У нас разные пути.
– Если серьезно, моя причина – просто сильное желание этому учиться, просто я хочу знать чтобы знать. Но у меня нет плохих намерений, честное слово.
– Верю. Я курил тебя.
– А?..
– Неважно. Мне известны твои намерения.
– Ты что, хочешь сказать, что видел меня насквозь?
– Назови как угодно.
– Так, может, ты все-таки будешь меня учить?
– Нет!
– Потому что я не индеец?
– Нет. Потому что ты не знаешь своего сердца. Что по-настоящему важно – это чтобы ты точно знал, почему тебе так позарез этого хочется. Учение о Мескалито – вещь крайне серьезная. Будь ты индейцем – одного твоего желания в самом деле было бы достаточно. Но лишь у очень немногих индейцев может появиться такое желание.
Воскресенье, 25 июня 1961
В пятницу я весь день был у дона Хуана. Я рассчитывал уехать часов в семь вечера. Мы сидели у него на веранде, и я решился еще раз спросить насчет обучения. Затея казалась безнадежной, и я заранее смирился с отказом. На этот раз я спросил его – может быть, существует способ, при котором мое желание выглядело бы так, как если бы я был индейцем. Он долго молчал, а я все ждал ответа, поскольку казалось, он что-то мысленно взвешивает.
Наконец он сказал – есть вообще один способ, собственно вот какой. Прежде всего он обратил внимание на тот факт, что я очень устаю, сидя на полу, и для начала следует найти на полу «пятно», как он выразился, где я мог бы сидеть без устали сколько угодно.
До этого я сидел обхватив руками щиколотки и прижав колени к подбородку. Едва он сказал это, как я почувствовал, что совершенно выдохся и спину у меня ломит от усталости.
Я ожидал объяснений, что это за «пятно», но он и не подумал ничего объяснять. Я решил, что, может быть, он имеет в виду, что мне надо пересесть, поэтому поднялся и сел к нему поближе. Он возмутился и принялся втолковывать, упирая на каждом слове, что «пятно» – это место, где ты чувствуешь себя самим собой – сильным и счастливым. Он похлопал рукой по тому месту на веранде, где сидел, и сказал – вот, к примеру, мое собственное место: затем добавил, что эту задачу я должен решить самостоятельно, причем не откладывая.
Для меня такая задача была попросту загадкой. Я понятия не имел, с чего начать, да и вообще – что именно. Несколько раз я просил дать мне какой-нибудь ключ или хотя бы подсказку насчет того, как приступить к поискам этого самого места, где я буду чувствовать себя сильным и счастливым. Я стоял на своем и доказывал, что совершенно не представляю себе, что же имеется в виду, да и как подойти к решению этой задачи. Он предложил мне походить по веранде, – может статься, я найду «пятно».
Я встал и начал выхаживать взад-вперед; наконец почувствовал, до чего это глупо, и сел перед ним.
Его охватил гнев, и он заявил, что я ничего не желаю слушать и вообще, похоже, не собираюсь учиться. Потом успокоился и вновь начал втолковывать, что отнюдь не на каждом месте можно сидеть или вообще на нем находиться, и что в пределах веранды есть одно особое место, «пятно», на котором мне будет лучше всего. Моя задача – найти его среди всех остальных. Если угодно, это можно понимать так, что я должен «прочувствовать» все здесь пятна, пока без всяких сомнений смогу определить то, которое мне подходит.
Я возразил, что хотя веранда и не очень велика (восемь футов на двенадцать), возможных пятен на ней множество, и понадобится уйма времени, чтобы проверить каждое; а кроме того, если учесть, что он не указал мне размеров пятна, их количество вообще возрастает до бесконечности. Но спорить было бесполезно. Он встал и очень жестко предупредил, что на поиски у меня может уйти хоть неделя, и если это меня не устраивает, то я могу уезжать хоть сейчас, говорить больше не о чем. Он подчеркнул, что самому-то ему отлично известно, где мое пятно, поэтому я не смогу его обмануть. Это единственный способ, сказал дон Хуан, засчитать в качестве достаточной причины одно лишь мое желание учиться знанию о Мескалито. В его мире, добавил он напоследок, ничто не дается даром, а уж знание и подавно.
Он пошел в кусты за домом помочиться, а потом прямо оттуда вернулся в дом.
Я подумал, что задание найти это самое пятно счастья – попросту предлог, чтобы от меня отделаться, но все же встал и вновь принялся выхаживать по веранде. Небо было безоблачным, и на веранде и вокруг было хорошо видно. Расхаживал я, должно быть, примерно час или больше, но не произошло ничего такого, что указало бы местонахождение пятна. Я устал и сел на пол; через несколько минут пересел на другое место, пока с помощью такой, с позволения сказать, системы не проверил всю веранду. Я честно старался «почувствовать» между местами разницу, но ее критерий был для меня недостижим. Я чувствовал только, до чего это безнадежно, и все же не уходил. В конце концов, не для того я за тридевять земель сюда тащился, чтобы уехать ни с чем.
Я лег на спину и заложил руки под голову. Затем перевернулся и немного полежал на животе. Такой маневр я повторил по всему полу. Впервые, похоже, я наткнулся хоть на какой-то критерий. Лежать на спине было теплее.
Я снова начал кататься по полу, теперь в обратную сторону, и снова проверил весь пол. На этот раз укладываясь ничком там, где прежде ложился навзничь. Ощущения тепла или холода были неизменными – в зависимости от моего положения, но разницы между местами не было.
Тут меня осенило: место дона Хуана! Я сел на его место, потом лег, сначала на живот, потом на спину, но и здесь не было ровно ничего примечательного. Я встал: я был сыт по горло. Нужно попрощаться с доном Хуаном, вот только не хотелось его будить. Я взглянул на часы. Два часа ночи! Я прокатался по полу шесть часов.
В этот момент на веранду вышел дон Хуан и снова направился вокруг дома в кусты. Потом вернулся и остановился в двери. Я чувствовал отчаяние, мне хотелось сказать ему напоследок что-нибудь оскорбительное и уехать. Но тут я подумал, что это ведь не его вина: в конце концов я сам напросился на эту комедию. Я сказал – сдаюсь: я как идиот всю ночь катался по полу, и все еще не вижу никакого смысла в его загадке.
Он рассмеялся и сказал, что ничего удивительного, ведь я не пользовался глазами. И в самом деле, этого я не сообразил, поскольку сразу понял с его слов именно так, что разницу нужно «почувствовать». Я начал было опять спорить, но он меня прервал, заявив, что глазами тоже можно чувствовать, если не смотреть на вещи в упор. Если уж я за это взялся, то, может быть, стоит попробовать то, что у меня осталось, – мои глаза.
Он закрыл за собой дверь. Я был уверен, что все это время он исподтишка наблюдал за мной, – потому что как иначе он мог знать, что я не пользовался глазами.
Я снова начал валяться по полу, поскольку это было проще всего. Теперь, однако, лежа на животе, я клал на руки подбородок и всматривался в каждую деталь.
Немного погодя темнота вокруг изменилась. Стоило мне уставиться прямо перед собой, как вся периферия поля зрения приобретала яркий однородный зеленовато-желтый цвет. Эффект был поразительным. По-прежнему уставясь перед собой и стараясь не сбить фокус, я пополз боком, передвигаясь каждый раз на фут.
Вдруг в точке примерно посреди веранды я заметил смену оттенка. Справа на периферии поля зрения зеленовато-желтый цвет превратился в ярко-пурпурный. Я сконцентрировал на нем внимание. Пурпурный цвет посветлел, не убывая в яркости, и таким и оставался, пока я удерживал его боковым зрением.
Я накрыл это место курткой и позвал дона Хуана. Он вышел на веранду. Про себя я торжествовал: я в самом деле видел смену оттенков. На него это, однако, не произвело особого впечатления, но он предложил мне сесть на это место и описать свои ощущения.
Я сел на пол; потом лег на спину. Он стоял рядом и то и дело спрашивал, как я себя чувствую; но я не чувствовал в себе каких-то изменений. Минут пятнадцать я старался почувствовать или увидеть, что ли, какую-то разницу, а рядом терпеливо ждал дон Хуан. Наконец я почувствовал, до чего мне все это опротивело. Во рту был металлический привкус. Неожиданно разболелась голова. Похоже было, я вот-вот заболею. Мысль о бесплодности любых моих усилий привела меня в ярость. Я встал.
Дон Хуан, должно быть, заметил, как я расстроен. На этот раз он был очень серьезен и внушительным тоном сказал, что если я в самом деле хочу учиться, то мне придется в отношении самого себя быть непреклонным. Для тебя, сказал он, существует лишь один выбор: либо сдаться и уехать, распрощавшись со своей мечтой, либо разгадать загадку.
Он скрылся за дверью. Я хотел уехать немедленно, но слишком устал. К тому же смена оттенков была столь очевидной, что здесь попросту не мог не скрываться какой-то критерий, а кроме того, не исключено ведь, что существуют еще какие-то признаки. Да и уезжать сейчас было уже поздно. Я сел, вытянул ноги и начал все сначала.
На этот раз, миновав пятно дона Хуана, я быстро добрался с места на место до конца пола, затем развернулся, чтобы захватить внешний край веранды. Дойдя до центра, я зафиксировал еще одно изменение в окраске, опять на периферии поля зрения. Разлитый повсюду однородный зеленовато-желтый цвет в одном месте, справа от меня, превратился в яркий серо-зеленый. Какое-то время этот оттенок держался, затем вдруг перешел в новый, не тот, который был раньше. Я снял ботинок, отметил эту точку и вновь начал кататься, пока не покрыл пол во всех возможных направлениях. Больше никаких изменений в оттенках не было.
Я вернулся к точке, отмеченной ботинком, и тщательно ее осмотрел. Она находилась в шести футах на юго-восток от той, что была отмечена курткой. Рядом лежал валун. Я присел на него передохнуть, пытаясь найти ключ и всматриваясь в каждую деталь, но по-прежнему не чувствовал никакой разницы.
Я решил попробовать с другой точкой. Опустившись на колени, я собрался уже лечь на куртку, когда вдруг почувствовал что-то совершенно необычное. Более всего это напоминало физическое ощущение, как будто что-то буквально давит на мой желудок. Я моментально отскочил. Волосы на затылке встали дыбом. Ноги согнулись, туловище наклонилось, а руки со скрюченными как когти пальцами были выброшены вперед на уровне груди. Я поймал себя на этой странной позе и еще больше испугался.
Я невольно попятился и, наткнувшись на валун, сполз на пол рядом с ботинком. Я пытался сообразить, что же меня так напутало. Может быть, я перестарался и слишком устал. Уже давно рассвело. Я чувствовал, что ум заходит за разум и что я совершенно разбит. Но это еще не объясняло мой внезапный страх; кроме того, я по-прежнему не мог понять, чего в конце концов хочет от меня дон Хуан.
Я решил сделать последнюю попытку. Я поднялся и медленно приблизился к месту, отмеченному курткой, и вновь почувствовал невыносимое давление в области желудка. На этот раз я решил ни за что не отступать. Я уселся, потом встал на колени, чтобы лечь на живот, но никак не мог этого сделать, несмотря на отчаянные усилия. Я уперся ладонями перед собой в пол веранды. Дыхание участилось, желудок забунтовал. Меня охватила неодолимая паника, я изо всех сил боролся с желанием удрать. Тут я вспомнил, что дон Хуан, наверное, за мной наблюдает. Я медленно отполз к ботинку и прислонился спиной к валуну. Я хотел передохнуть и собраться с мыслями, но заснул.
Я услышал над собой голос и смех дона Хуана и проснулся.
– Ты нашел его, – говорил он.
Я не сразу понял, и он вновь подтвердил, что мое пятно и есть то самое место, где я заснул. Он опять спросил, как я себя на нем чувствую. Я ответил, что вроде никакой разницы.
Он предложил мне сравнить свои нынешние ощущения с тем, что я испытывал на прежнем пятне. Впервые до меня дошло, что я, пожалуй, не смогу объяснить все свои ощущения этой ночью. Он с вызовом приказал мне сесть на прежнее пятно. Но это место по какой-то необъяснимой причине наводило на меня страх, и я решительно отказался. Он заключил, что только дурак не увидит разницы.
Я спросил, имеется ли у этих двух пятен название. Хорошее пятно, сказал он, называется «sitio», плохое – «врагом». Эти два пятна – ключ к самочувствию человека, в особенности того, кто ищет знание. Просто сидеть на своем месте значит уже создавать в себе высшую силу; и наоборот, «враг» ослабляет человека и может даже быть причиной его смерти. Он сказал, что всю свою энергию, которую я столь щедро растратил за ночь, я восполнил только тем, что задремал на собственном месте.
Еще он сказал, что разные цвета, которые я видел на разных пятнах, обладают таким же неизменным эффектом, умножая или отбирая силу.
Я спросил, нет ли еще каких-нибудь касающихся меня пятен, и как их разыскать. Он ответил, что мест, сходных с этими, в мире множество, и находить их проще всего по соответствующим цветам.
Для меня все-таки оставалось неясным, решил ли я в конце концов эту проблему и вообще – существовала ли она на самом деле. Я был уверен, что дон Хуан всю ночь за мной подсматривал, а потом решил меня подбодрить и свел все к шутке, объявив, что я, мол, уснул как раз где надо. И все же это было как-то малоубедительно, а когда он потребовал для пробы сесть на другое пятно, я ни за что не мог себя заставить. Существовало странное несоответствие между моими логическими выкладками и несомненным опытом страха перед этим другим пятном.
Дон Хуан, в свою очередь, был совершенно убежден в моем успехе и, выполняя уговор, заявил, что теперь будет учить меня тому, что знает о пейоте.
– Ты просил меня научить тебя тому, что я знаю о Мескалито, – сказал он. – Я хотел проверить, устоишь ли ты, когда встретишься с ним лицом к лицу. Мескалито – дело более чем серьезное. Тебе придется взвесить и призвать все свои силы. Теперь я вправе засчитать одно лишь твое желание учиться в качестве достаточной причины, чтобы взять тебя в ученики.
– Ты в самом деле будешь учить меня тому, что знаешь о пейоте?
– Я зову его Мескалито, и тебе очень советую.
– Когда мы приступим?
– Угомонись. Сначала ты должен быть готов.
– А я готов!
– Шутки свои оставь при себе. Тебе придется подождать, пока у тебя не останется сомнений, и тогда ты с ним, может быть, встретишься.
– Мне что, нужно подготовиться?
– Нет. Просто ждать. Ты еще очень даже можешь передумать. Ты быстро устаешь. Этой ночью ты готов был все бросить, едва лишь столкнулся с первыми трудностями. Мескалито требует твердости несравненно большей."
это я для сравнения и контраста возможных требующихся усилий с "представь себе..."
Re: опыты в практике интегральной йоги
Борик, у мну шизотерический стаж с 94 году идет, ежели что. А вааще приткусь, пока на полоски не раздюрбанили!Борик писал(а):а ты как думал - сходишь к приезжему дяде раз в год-два на ритрит, и получишь пропуск прямо в Туда?!
Присутствующим здесь прекрасным дамам - моё искреннее почтенье!
Re: опыты в практике интегральной йоги
наконец-то!!!![color=#0000FF]Пупыч[/color] писал(а): Присутствующим здесь прекрасным дамам - моё искреннее почтенье!
давно бы так! хотя... первые два слова явно лишние.
Re: опыты в практике интегральной йоги
Разве?Борик писал(а): хотя... первые два слова явно лишние.
Борикам
Re: опыты в практике интегральной йоги
[color=#0000FF]іруся[/color] писал(а):Разве?Борик писал(а): хотя... первые два слова явно лишние.
Борикам
конечно!
нехорошо разделять дам на присутствующих здесь, и неприсутствующих.
неправильно это. 
и несправедливо! Re: опыты в практике интегральной йоги
Неее, Борик, прятаться за чью то спину не пойдет.
Где плоды с дерева твоей практики?
А 20 лет тютю... Как там у твоего любимого Кастанеды?
Четвертый враг человека знания каков???
Борик, а ты задавался вопросом: Чем же просветленный от человека отличается? А ведь те кого видел близко действительно отличаются. Чем то неуловимо одинаковым. Притом народ с разных континентов вааще то.
Где плоды с дерева твоей практики?
А 20 лет тютю... Как там у твоего любимого Кастанеды?
Четвертый враг человека знания каков???
Борик, а ты задавался вопросом: Чем же просветленный от человека отличается? А ведь те кого видел близко действительно отличаются. Чем то неуловимо одинаковым. Притом народ с разных континентов вааще то.
Re: опыты в практике интегральной йоги
да ты никак желаешь поживиться моими плодами?![color=#0000FF]Пупыч[/color] писал(а): Где плоды с дерева твоей практики?
А 20 лет тютю...
отсюда и такое нетерпение, да?
как созрею, так и будут плоды.
только они будут мои. поэтому я тебе рекомендую губу сильно не раскатывать на мои плоды, а наслаждаться твоими собственными - свои вкуснее должны быть.
Re: опыты в практике интегральной йоги
а ты что, сам не можешь ответить на вопрос, что такого общего у просветлённых?[color=#0000FF]Пупыч[/color] писал(а): Борик, а ты задавался вопросом: Чем же просветленный от человека отличается? А ведь те кого видел близко действительно отличаются. Чем то неуловимо одинаковым. Притом народ с разных континентов вааще то.
что же это такое, неуловимо одинаковое, которое у них у всех есть, а у тебя нету?
может, наоборот, у них нету кое-чего, что у тебя есть?
Re: опыты в практике интегральной йоги
Борик, на прямо поставленный вопрос отвечать будешь?
По поводу результатов.
Борик, дружище. Ответить умом не вопрос. Только зачем мне умствования? Ненадежная это штука... Мне бы их Видеть желательно. Как твой дражайший Карлос видел.
По поводу результатов.
Борик, дружище. Ответить умом не вопрос. Только зачем мне умствования? Ненадежная это штука... Мне бы их Видеть желательно. Как твой дражайший Карлос видел.
Re: опыты в практике интегральной йоги
могу и прямо ответить. ты мне предъявляешь необоснованные претензии. точнее, ты свои претензии не по адресу отправляешь, потому что мои проблемы присутствуют только в твоём уме. выйди из него, и ты увидишь, что и ты, и я, и все мы есть Одно. и мы с тобой и все со всеми едины и равноодинаковы (равноценны), как листья одного дерева.[color=#0000FF]Пупыч[/color] писал(а): Борик, на прямо поставленный вопрос отвечать будешь?
По поводу результатов.
"мы с тобой одной крови, Ты и Я!"(с)
будешь сильно настаивать, ногой отвечу.[color=#0000FF]Пупыч[/color] писал(а): Борик, дружище. Ответить умом не вопрос. Только зачем мне умствования? Ненадежная это штука...
так Видь![color=#0000FF]Пупыч[/color] писал(а): Мне бы их Видеть желательно. Как твой дражайший Карлос видел.
а если кто будет спрашивать - скажи, что борик разрешил. могу тебе, тёзка, ещё сказать: все проблемы, которые у тебя ещё есть, или которые ты высказываешь вслух или про себя, и заслоняют от тебя Видение.
почему просветлённый видит во всём божественное совершенство, а ты - непросветлённость борика?
